Городу N
Анастасия Котюргина
И сколько фонарей созреет вновь
на улицах, где доживает радость?..
Метёт.
Урицкого.
Предательская слабость -
Вот так отчаянно хотеть домой.
Идти к оврагу, чувствовать спиной,
Как город мне накладывает вето...
И спрашивать, искать былого следа –
И не найти... ни света, ни следов.
Ну, как тебя увидеть? Вышел срок.
Таки - “не мой”, кровиночка чужая.
Но слышу я, что Верхний спит Судок,
А утром с сыном вы вдвоём съезжали
На санках по прозрачности снегов.
Смеялись…
Сколько их созрело вновь,
Любовник мой? А ты сидишь за чаем,
ждёшь в номера, и день, виной печален,
В судьбу врастёт, погубит мне весну!
И вижу я, что, от потерь отчалив,
В последний раз я вместе с ним засну…
Городу N
Анастасия Котюргина
Ах, колькі можа выспець ліхтароў
на вуліцах, дзе дажываюць радасць!
Урыцкага.
Снег.
Цемразь…
Проста здрада
сабе самому – так хацець дамоў,
ісці да яру, азірацца зноў.
Адчуць як горад накладае вета.
Спытаць, і выйсці да былога следу –
і не знайсці ні жарсці, ні слядоў.
Ну, як цябе убачыць незнарок?
Такі “не мой”, ты ісціна чужая.
Ды чую я, што Верхні спіць Судок,
А зранку з сынам вы ўдваіх з’язджалі
на санках па празрыстасці снягоў.
Смяяліся…
Ах, колькі ліхтароў,
мой палюбоўнік! Ты сядзіш з гарбатай,
чакаеш ў нумары, і дзень той вінаваты
мне стане лёсам, згубіць мне вясну!
І бачу я, як зневажая страты,
ў апошні раз я разам з ім засну…