храню тебя без цели и желанья
в каком-то дальнем-дальнем ответвленьи
системы кровеносной, в полой трубке,
в периферийном капилляре хрупком;
храню тебя без умысла и толка
на чердаке души, на голубятне,
среди пластинок, старых кукол ватных,
где санки, из которых вырос сын,
и где подшивки пыльной "иностранки";
храню тебя на самом-самом дне,
чтоб стал с годами образ твой бледней
в зеленой радужке,
что отражала много
людей, в которых в каждом есть, не спорь,
хоть маленький, но все ж осколок бога;
храню тебя кусочком тонкой смальты
от большего, что больше не храню,
и это не зависит, к сожаленью,
от смены февраля холодным мартом,
от внутренних и внешних потрясений,
храню тебя,(ненужного), в себе я.