Блеклые лица, усталые взгляды,
Мокрых зонтов череда,
Где-то остались салюты, парады,
Праздничная суета.
Здания внутрь людей принимали,
Им обещая тепло,
Люди у входов зонты закрывали,
Так было заведено.
Шлёпали ноги, шуршали, стучали,
Люди по лестницам шли,
Ехали в лифтах, катили тележки,
Делая то, что должны.
Тихо, привычно, почти что без шума,
К кассам задумчиво шли,
И иногда удивляла их сумма,
И возмущались они.
Но иной раз, средь занятий привычных,
Вдруг начинали мечтать,
Думать, как всё же в местах столь приятных
В будущем им побывать.
И забывали тогда о продуктах,
Сдача была не нужна,
Не волновали их мясо и фрукты,
Яйца, сырки и халва.
Честные вслед им кассиры кричали,
Чтобы продукты отдать,
Звуки иные слова заглушали,
Слов не могли услыхать.
Ведь в это время о море мечтали,
Слушали мощный прибой,
Или по глади на катере мчали,
Слыша лишь грохот и вой.
А в зоопарках мартышки шумели,
Громко кричал какаду,
Бурые мишки порою ревели,
Требуя сладкую мзду.
Трогали их за плечо осторожно,
К кассе просили пойти;
Тихо, покорно, устало, неспешно,
Вспомнив, туда они шли.
Клали всю сдачу в свои кошелёчки,
Их замечая едва,
Дома они правда ели сырочки,
Лишь машинально жуя.
Автоматически делали что-то,
В море купаясь вовсю.
Тёплые волны, солёные волны
Гладили их по лицу.