Видеопостановку можно посмотреть здесь: https://www.youtube.com/watch?v=dunbxrm0W6E
Ветераны уходят стремительно.
Их все меньше живых с каждым днем.
Кто расскажет теперь как мучительно
Было им под фашистским огнем?
Кто напомнит, какую цену
Заплатили за мирную жизнь?
Кто составит достойную смену?
Есть такие? Может есть? Отзовись!
Среди ныне живущих нету…
Стали люди тот ад забывать.
Обойди ты хоть всю планету!
Значит, мертвым пора восстать.
Встаньте! Слышите, потомки молят?
Поднимитесь сейчас из своих могил.
Заклинаю, встаньте! И поделитесь болью!
Жуткой памятью о тех, кто вас убил!
- Нас убила война.
Такая, какой не было во все времена!
Нас убила жестокая мировая война.
- Я лежу в могиле безымянных солдат.
Как и все остальные, позабыв, как звали.
Кто здесь сын, кто отец, кто муж, а кто брат.
Как могли за свободу мы воевали.
Я погиб в сорок третьем под Ленинградом,
Мы пытались прорваться у Ладожских вод.
Под дождем из пуль и смертельных снарядов
В январе том сгинул почти весь взвод.
Мы бежали вперед в ледяных шинелях,
Мы громили врага, как только могли,
Но фашистские звери с криками «Шнеля»
Нас бомбили и долго держали вдали.
Мы рвались сквозь огонь, что было силы
К наступленью победного боя конца.
Мы рвались, но нам, увы, не хватило
На каждый из трупов по жмени свинца.
- Мы на эти бои молились неистово,
Все блокадники ждали, когда прорвут.
Свято верили, знали – наши выстоят!
И тогда уж вволю хлеба дадут.
Только наши ряды стремительно таяли,
И по улицам стылым валялись тела.
Ленинградские души взлетали стаями.
Вот и я своего полета ждала.
В моем доме в ту зиму уже оставался
Лишь несчастный десяток недолюдей.
Кто-то просто лежал, кто ходил, но шатался.
Просто сборище в грязных лохмотьях теней.
Метроном хладнокровно отсчитывал вдохи
И шаги, когда шли за хлебом по льду.
Помню, не было в доме уже даже крохи.
Я пошла, но знала, что не дойду.
- Я не воин, я та, что была в оккупации.
Долгий год всем селом жили мы под конвоем.
Каждый шаг – под прицелом. Каждый вдох – провокация.
Кто не в форме со свастикой, те – изгои.
Помню утром погожим в тугой тишине
Всех сельчан собирали в сарае у поля.
Как казалось тогда, повезло только мне –
Удалось схорониться в темном подполье.
Когда грянули выстрелы и раздались проклятия,
Не стерпела и вылезла посмотреть.
От бессилья изодрала подол платья
Ведь в сарае всем нашим пришлось сгореть!
Я не знала, что делать…Продолжать скрываться?
Пробираться к лесу? Или утопиться?
За меня все решили. Стыдно как признаваться…
Меня нашли и до смерти залюбили фрицы.
- Я – Еврей! Я пророков святых потомок
И за всех Израиля говорю детей.
Нас гноили, сжигали, превращали в обломки,
Убивали за проволокой концлагерей.
Когда смерть до меня добралась проклятая,
Я уже и так был подобен скелету.
И дышать еле мог, и судьбой измятый,
Я мечтал о еде, и дожить до лета.
Не дожил. Нас подняли фашистские черти
Среди ночи, погнали в здание с печами.
Уже там, за закрытой дверью камеры
Нам самим пришлось стать палачами.
Мы руками, торчащими из костлявых спин,
Душили детей, чтоб те меньше мучились.
И за тех, кто сквозь пули шел на Берлин
Мы молились. Умирая, верили, у них все получится.
- Меня старою нищенкой война оставила.
Сперва мужа на фронт она позвала.
Позже – деток, которых растила и славила.
Даже хату война спалила дотла.
Прибрали коров, свиней и птиц
Проклятые немцы в моем селе.
Им мало хлеба, молока и яиц.
Жирели на нашем советском столе.
Забрала война цвет волос и глаз.
Все стало серым от горьких слез.
Я ведьмою страшной стала враз.
Красу над могилами ветер разнес.
Я – мать! А ты всех у меня забрала!
Не прячься за дымом! Со мной говори!
Этой беседы так долго ждала….
Зачем мне жизнь? И ее бери…
- Я встал из-за парты и ушел в партизаны,
Не смог спокойно на это смотреть.
Рано узнал про гангрены и раны,
Рано узнал, как пахнет смерть.
Был весь батальон из таких же мальчишек,
Ушедших в леса за родную страну.
Из жутко напуганных, но храбрых парнишек,
Не знавших любви, но познавших войну.
Не мало за время подпольной работы
Мы серых мундиров окрасили алым.
Не мало… Но без материнской заботы
От прежних нас ничего не осталось.
Угрюмыми, мрачными в землю ложились.
Читалась на лицах вчерашних бойцов
Ярость. И ненависть ядом сочилась
Из юных, безвинных солдат-мертвецов.
- Мы кровью своей смыли
С планеты великий грех!
Чтоб вы никогда не забыли
Как человека убивал человек.
И в земле наш прах шевелиться,
От того, что творится теперь.
Не должна война повториться!
Не держите распахнутой дверь!