Который раз, в полночный час,
Во фраке, сшитом на заказ,
Прогнав дневную суету,
Я в полонез веду мечту.
Веду, отрекшись от тревог,
Со взмахом рук, упругих ног,
В мерцанье страз, свечей, колец
В биенье общее сердец.
Под звон хрустальный каблучков,
Под хор гобоев и смычков…
И бабочка моя горит
Как мотылек среди харит.
Я не из тех, кто был влюблён
С кроватки детской в котильОн!
Но на исходе скучных лет
Волнуют жИга и балет.
С утра пройдя сто тысяч миль,
Иду я в полночь на кадриль...
И не спешу теперь в буфет
Заслышав томный менуЭт.
ГальЯрд студенческих задор,
В кругу столичных терпсихор.
И для меня, как гончей фас,
Средь шумной залы падегрАс.
Здесь тот, кто в жизни крут и скор,
Ведёт неспешный разговор:
О мулиме, о па-де-ша,
О том, чем полнится душа…
О волшебстве полночных грёз
В круженьях вальса среди звёзд…
Мне нравится хрустальный блеск,
Под каблучком паркетный треск,
Игра ума, скрещенье глаз,
Уколы ёдких перифраз...
Когда партнер на злой совет
Чуть побледнев, шепнёт в ответ.
Люблю я в польке – я не сноб! –
Лихой, задористый галоп.
А в Венском вальсе – балансе...
У дев смущенье на лице,
И кавалеров гордый вид
О многом в танце говорит.
Когда дрожит в руке рука,
Когда искря, шуршат шелка.
А балетмейстер, холостяк,
– Не «эшапЭ», – ворчит, – «флик-фляк!»
Ах, этот шумный, Русский бал,
Лишь от тебя я не устал!