Краешек неба и тучи над горной грядой, cвист паровоза, сцепившего запад с востоком, шёпот ковыльный и тополь, от солнца седой, и бесконечная горечь полынного сока. Гладящий редкую бороду, старый отец. Взгляд материнский, к судьбе терпеливый и робкий. Щедро омытые зноем отары овец, хлопково-белой кипенью текущие в сопки. Полые воды в ущелье ревущей реки. Небо, глядящее тысячью звёзд любопытных. Пятна рассвета в румянце девичьей щеки. Ветер, пронизанный плачем и пылью копытной.
Катятся брички в иссушенных жилах степи, брызжет огонь из-под век жеребят повзрослевших. Если устал, прямо здесь же приляг и поспи. Так-то оно и душе веселее и легче. Дыбится степь, плоскогорья сменяют кряжи. Сам ты себе и дитя, и мудрец, и ровесник. Сон – хорошо, просыпаешься – значит, ты жив. Спой же об этом никем не испетую песню. Пой от свободы, штурмуй журавлиную высь, только вперёд, из себя не утратив ни части. Если твоё — так не смей отрекаться! Борись! Если осилишь – осилишь и право на счастье.
Высохнет тальник и ждущие жатвы хлеба, скрежет дрофы разобьётся о плоские крыши. Пой, в этой песне родится иная судьба. Пой, даже если её никогда не услышат.