Когда Бродский прекратил дыхательные движения,
дрогнуло в зеркале слов отражение.
Квартира, как сердце, гнала реальность
по кругу, и вся ландшафта тональность
сместилась к бравурному что ли скерцо.
В нём атональность зияла дверцей,
распахнутой настежь в аккорд финала.
И снова всё упрочилось, встало
по всем углам и местам. Квартира
закрылась клапаном тверди, мира.