Мальчик за руку с тенью бредёт через город.
Ночь схватила тот город за вышитый ворот.
Ночь, луна да судьба, как всегда – невидимка,
да Венера-звезда с невидимкой в обнимку.
Да ещё эта жалость ко всем нам, пропащим,
да сочувствие это к молчащим, смотрящим
из земли или с неба, никто не подскажет,
а молчанье на каждого молча укажет.
Город, город, стоишь на костях ты и душах,
ты законы попрал и кроваво нарушил.
Осыпаешься ты и ветшаешь и гибнешь,
штукатуркой и стенами к памяти липнешь.
Дребезжишь ты расстроенным старым роялем,
ржавых крыш видно струны в каштанах застряли.
А по лестницам призраки с охами бродят,
колокольня собора с луны глаз не сводит.
Все обедни, заутрени наши пропеты,
откликается эхо: закончилось лето.
Ну не лето, так осень, не в этом кручина.
Лишь бы жизни чуть-чуть. Но кругом мертвечина.