-Тут живёт Баба Яга, – настаивала шестилетняя Алёнка, - у неё нос крючком, я видела, она из-за шторки выглядывала.
Двое мальчишек, которым уже было по девять лет, от смеха схватились за животы.
Деревянная избушка по улице Советской, между Лазо и Манзановкой стояла особнячком. В Алари все дома крашеные, цветные, с яркими ставнями и красивыми занавесками. А тут – почерневший от времени сруб, серый шифер, покосившийся щербатый забор. У всех домов есть ворота, у этой избёнки только узенькая скрипучая калитка.
-Ты ещё в школу не ходишь, поэтому во всякие глупости веришь. Нет тут никакой Бабы Яги. Дядька странный живёт, – важно сообщил Серёжка.
Лёшка, по-видимому, знал больше:
-Не дядька, а предатель. Фашист, я от соседа дяди Коли слышал. Может, этот дядька детей в топках сжигал или младенцам иголки под ногти загонял, чтобы их матери не выдержали и показали, где партизаны прячутся.
-О, точно! – поддержал друга Серёжка, - совсем забыл! Он же ночью в свинью превращается и у соседских коров всё молоко высасывает, а утром вскакивает на забор, три раза кукарекает, оборачивается чёртом и прячется в подполье. И так каждую ночь.
-Фаши-и-ист! – возмущённо выдохнула Алёнка, - ничего себе дела!
Война прошлась тяжёлыми пыльными сапогами по неокрепшим душам нескольких поколений. Девочка уверенно могла определить, какие качества присущи героям, а какие предателям. Рано освоив азбуку, она знала наперечёт всех пионеров и комсомольцев, которые не жалея жизни шли на подвиги. И твёрдо помнила, как ненавистные вражины пытали Улю Громову и Зою Космодемьянскую.
-Наверно, он скрывается. Натворил дел на войне, теперь прячется у нас. Надо ему как-то отомстить. Мальчики, родителям говорить нельзя, они доверчивые, вдруг этот фашист их обхитрит… или опять война начнётся.
Дети, рождённые в восьмидесятых, подрастали на страшных фильмах об отечественной войне. Эта тема ещё не растворилась во времени, даты и события навсегда врезались в память поколения.
-Что будем делать? Может, милицейским сказать? – подумал вслух Серёжка.
-Мы же не стукачи. Самим справимся, - выдохнул Лёша.
Алёнка вспомнила, как партизаны пробирались ночью в оккупированные деревни и поджигали дома, в которых разместились враги:
- Сжечь надо.
-Ага. Спалить до тла, - озираясь, согласились мальчишки.
Дело оставалось за малым: достать спички, горючее и выждать время, когда на улице никого не будет. Спички раздобыли у Серёжкиной бабушки, на всякий случай взяли два коробка.
- Теперь надо бензин найти, - шепнул Серёжка.
Пока пацаны ждали в засаде, в черёмухе у почты, Алёнка в отцовском гараже отыскала бутылку соляры.
Когда банда была в полной боевой готовности, Серёжка тихо, но уверенно скомандовал:
-Пора.
У избушки предателя, партизаны немного замешкались, непонятно было, куда лить горючее – на забор или пробраться в ограду?
Вдруг в окне мелькнула, чья-то фигура.
-Подглядывает, - просипел Серёжка, - не получится сегодня, надо завтра с утра пораньше.
-Подождём, может, не заметил, - ответил Лёшка.
На небольшом ветхом крылечке появился человек. Такой же тёмный и неприглядный, как его избушка. Дети притихли. Девочка почувствовала, как сердце тревожно заклокотало, но она уже давно научилась справляться со своими страхами – надо только смело идти им навстречу.
-Эй, фашист, - сначала тихо, потом громче, - фашист, мы тебя не боимся! Это ты всех пионеров перевешал?
Человек вышел из калитки. Перед ним стояла маленькая темноглазая девочка в красивом оранжевом платье, с грязной зелёной бутылкой, наполненной бурой жидкостью.
-Ты кто, девочка? – спросил человек.
-Я вам не девочка, а товарищ Алёнка, - злобно выкрикнула партизанка.
-Чего ругаешься, товарищ Алёнка, - удивился мужчина.
- Вам я не товарищ, потому что вы предатель.
- Кто тебе такое сказал?
-Все вокруг знают об этом, - твёрдо заявила девочка, пытаясь глазами отыскать притихших соратников.
- Если ты меня обвиняешь, должны быть доказательства.
- А, вот и есть. Вдруг у вас оружие спрятано или вы у себя дома кого-нибудь пытаете?
- Как ты такое придумала? Ну, хочешь, можешь проверить, - хозяин жестом пригласил девочку войти.
-А, вот и проверю. Но знайте, со мной пришли мои товарищи и если вы меня похитите, они всем расскажут, кто это сделал и вас повесят в центральном сквере или у клуба, - смело заявила девочка и сделала шаг вперёд.
Поднимаясь по крылечку, Алёнка всё же немного испугалась. Она вспомнила родителей, которые будут плакать, если с ней, что-то случится, подумала о старенькой бабушке, которая в детстве пережила эту самую злополучную войну и осталась круглой сиротой.
-За бабушку, за Родину, - шептала девочка, стиснув зубы.
Внутри избушка оказалась чистая, светлая и очень интересная: на небольших самодельных полочках располагались разные причудливые фигурки, на столе рабочие инструменты и приспособления, кругом светлые салфетки с красивыми узорами. Всё свободное пространство под столом, на шкафу, даже у двери – занимали книги.
-Ого! Сколько книг у вас! Почти, как в библиотеке.
-Любишь читать?
-Конечно, больше всего.
-Хочешь чаю? У меня вкусный чай с мёдом и шиповником.
-В первый раз слышу – чай с шиповником.
-Он очень полезный, я сам собираю ягоды и сушу, а мёд мне дедушка Пешков за работу принёс.
-Вы работаете? А чего тогда мы не видим, как вы на работу ходите?
- Потому что я всегда дома работаю.
-Шпионом?
-Нет, ну, с чего ты взяла, то фашист, то шпион?
- А кто вы ещё? Хороший ведь человек не станет прятаться, а вы прячетесь. И люди говорят, что вы фашист. Вас хоть как зовут?
- Я обувь ремонтирую, валенки штопаю, из дерева разные вещицы мастерю, кому полку, кому сундук. Меня дядя Володя зовут… Вальдемар. Я немец.
-Ой, - взвизгнула девочка.
- Немец, а не фашист. Это не одно и то же. Немец – это национальность. Я даже в Германии никогда не был, родился в СССР, в Ленинграде.
-А на войне чего делали?
- На войне, как и все – выживал, я тогда ещё ребёнком был. Родители от болезни умерли, деда расстреляли, как врага народа, сестра старшая ушла добровольцем в рядах Красной армии и пропала без вести.
- Значит, вы наш? Красноармеец?
-Я наш. Только не армеец. Оружие в руках не держал, кроме ножа и скальпеля. Я доктором мечтал стать, в институт поступал… После войны в лагерь сослали за то, что соседу отцовское вещи не отдал, он написал донос, что я обзывал товарища Сталина.
- А вы обзывали?
-Нет, конечно. Мы чай будем?
-Давайте ваш чай… с шиповником. А соты есть?
-Что? Соты?
-Ага. Мёд же есть, может соты тоже? Я их больше мёда люблю.
-Нет, извини, - вздохнул Вальдемар, - сот нету. Зато есть лодочка. Хочешь, подарю тебе лодочку?
Мужчина открыл большой чёрный чемодан. В нём были разные необычные штучки. Он достал две маленьких, с детскую ладонь, деревянных лодочки:
-Вот. Одна была моя, а другая сестры. Мне очень дорога эта память, но я уже не надеюсь встретить сестру, зато встретил тебя – честного и очень смелого человека, товарищ Алёнка. Возьми одну лодочку на долгую память. Мечтай о далёких морях, об удивительных приключениях и всё, непременно, сбудется.
- Ой, а там же мальчишки, они меня ждут. Наверно, думают, что вы меня уже съели.
-Неужели я такой страшный?
Гостья только сейчас обратила внимание, что глаза у хозяина добрые и светлые, светло-зелёные. А волосы пшеничные и немного отливают медью.
-Нее, вы не страшный. Я-то ведь раньше думала, что тут Баба Яга живёт. Сейчас расскажу всем, что нету тут ни Яги, ни фашиста.
- А, давай, ты не будешь всем рассказывать, как есть?!
-Почему?
-Пускай думают, что тут живёт Баба Яга. Должны ведь люди верить в сказки. – Вальдемар заговорщицки подмигнул.
-Точно, - подмигнула в ответ Алёнка, - можно я иногда буду в гости заглядывать, книжечки полистать?
-Конечно, ты ведь теперь мой друг. А ещё у нас есть огромная тайна. Только я не пойму, что у тебя за бутылка такая, зачем ты её с собой носишь?
-А это, дядя Вальдемар, мы тебя сжечь хотели, когда думали, что ты фашист.
Мальчишки уже разбежались по домам. Девочка встретилась с ними только на следующий день, рассказала, что Бабы Яги дома не было, а был только несчастный старый сторож и совсем не фашист. Ребята легко поверили в эту историю и вскоре совсем забыли.
Алёнке так и не выпало второго шанса побывать в гостях у немца Вальдемара. Через несколько месяцев её новый друг умер. Его похоронил совхоз, а помянули только мужики, которые копали могилу. После этого известия, девочка тихонько плакала всю ночь, крепко сжимая маленькую деревянную лодочку. А через тридцать лет она узнала, что её предки по бабушкиной линии – такие же немцы, «наши, советские» немцы, одни из которых пали на фронтах за отчизну, а другие были расстреляны, как «враги народа».