Водами непрожитых стихов,
ненаписанных сюжетных линий жизни
отходила очередь из снов
уступая место героизму
жить – одной –
как всяк:
ходить ногами
и мечты крылатых оригами
выставлять на полке в длинный ряд,
а потом – сшивая – вешать над
мастерской, заполненной гробами...
Мать не ведала ещё,
что явит чрево,
он не знал, что вне утробы –
тоже жизнь:
он боролся за своё естественное лево
задержаться в этой тьме,
за главный приз...
За бессмертие
платить – пусть даже жизнью,
будущим своим – всегда готов
легион невызревших плодов:
жажда жизни вечной – только признак
тьмы, невежеств,
Свет же –
чтит Любовь.
И когда колокола набатом
зазвенят в сосудах –
узких, тесных –
не жалей, что не успел богатым,
не стыдись, что прождала в невестах –
это будет всё –
скажи, Иуда, –
деньги, принцы, слава, чудо, но –
в новых рифмах и в другом кино...
лишь бы ...
лишь бы...
лишь бы...
лишь бы в сём
вы Себя успели возлюбить
в Нём...
пусть бес-смерти-я мной ищет мелкий бес,
для утробы жизнь пытаясь длить,
от без-божи-я пусть тщится защитить
крест,
для меня страшней другие без:
без Любви – и бог бы не воскрес,
а без Духа – оборвётся нить.