поэтическое переложение древнескандинавского мифа
Вы братья и ликами схожи,
Но как друг на друга вы всё ж не похожи,
Один из вас всегда как солнце ясен,
Он высок и строен и лицом прекрасен.
Его кудри как золото земное,
А глаза синь небес весеннею порою,
Во взгляде радость и участье,
Всем вокруг он дарит счастье.
А от брата его не добьёшься улыбки,
Ни цветы в летний день, ни зимою снежинки:
И ничто не заставит его рассмеяться,
Лишь опять к красоте равнодушным остаться.
Он могуч и силён,
Для сражений рождён,
Смел он и честен и добр душою,
Но иной жребий выбран судьбою.
Не увидит леса и родные равнины,
Не увидит он гор заснежённых вершины,
Не увидит седую волну,
Не увидит рассвет наяву.
Пелена вечной ночи глаза застилает,
А судьба почему-то её не срывает,
И колдунья, и лекарь не в силах помочь,
Суждено ему вечно видеть лишь ночь.
Но ни эта тоска ему сердце тревожит,
Что увидеть рассвет уж никто не поможет,
В младшем брате души все не чают,
А его почему—то не замечают.
Даже цветы на лугу отвернулись,
Когда его руки к ним прикоснулись,
Даже цветы не хотят его видеть –
За что же так можно его ненавидеть?!
Только лишь брат его нежно любил,
И слова утешенья всегда находил,
Только лишь с братом ему хорошо,
Только лишь в брате он друга нашёл.
Были то братья Бальдр и Хёд,
Жизнь в небесах беззаботно течёт,
Были сынами Одина они,
В Асгарде шли чередою их дни.
Но суждено было Хёду Слепому
Брата убить по наущению злому,
Брата, любимого всею душой,
Суждено стать орудием воли чужой.
«Что боишься ты, брат!-
Звонко Бальдр смеётся,
- Неужели не рад,
Что убить не придётся?
Ведь Всемудрая Фригг
Со всех клятву взяла,
Что ни меч, ни тростник
Мне не сделают зла.
Так пойдёмте ж на тинг,
Испытаем меня,
Вы поймёте, что Фригг
От любого спасает огня.
«Не ходил бы ты, брат»-
Тихо Хёд прошептал,
«Нет, дороже наград
Луг священный мне стал.
Там, где боги узнают,
Что меня не убить
И пусть Фригг прославляют,
Вновь в радости станем мы жить».
«Я предчувствую что-то,
Прошу не ходи!»
«Всё боишься чего-то,
Не бойся, пусти».
И отправились все, смеясь и шутя,
На священное поле,
Хёд за ними побрёл, тоски не тая
И, предчувствуя горе.
Знал он, что-то с Бальдром случится дурное,
И что сам тому станет причиной,
Но как исправить же то роковое,
Что нависло над Бальдром кручиной.
Хёду Локки, бог пламени злого,
Подал Омелы побег,
«Ну, так бросай же, что ж в этом дурного,
Не убить никому ведь вовек!»
Безобидный прут из Омелы
В Бальдра брошен рукою несмелой,
Он прорвал тишину свистом тонким
И последний полёт оказался недолгим…
Вскрикнул Бальдр, ужасно и хрипло,
Вскинул руки к пронзённой груди,
Кровь струёю багряной и липкой
Потекла на траву перед ним.
Ушёл к праотцам светлый бог,
И его ожидает отмщенье,
Тот, кто сделать это мог
Кровью смоет преступленье.
Хёд ушёл со священного поля,
Где нарушил заветы отцов,
Брёл вперёд, обезумев от горя,
И о смерти молил он богов.
«Неволен я был мглою
Ты словно свет во мне зажёг,
Восхищаться мог с тобою
И жить полной жизнью мог.
Лучом солнца, лунной тенью,
Путеводною звездой,
Я тобою жил в затменье,
В мире мрака лишь с тобой.
Так убейте ж меня боги,
Жить мне незачем теперь,
В жизни я уже не волен,
Тёплых дней мне нету злей.
Если солнце уж скупится
Для меня на тёплый луч,
Уж не легче ль мне спуститься
В царство Хель, где вечна ночь?»
И желанной стрелою его наградил
бог Вали его брат по отцу.
Так сказанье певец завершил,
Вот к какому пришло всё концу.
Говорят, что в подземном царстве у Хель
Встретились братья на дивном пиру.
И ещё говорят, что настанет тот день,
Когда сгинет мир в огне и пару.
Когда из мрака новый мир восстанет,
Вернутся братья в небеса,
И солнце ярче засияет,
И в новый мир придёт весна.
И Хёд прозреет, наконец,
И увидав зарю едва,
Восхвалит с братом Хель дворец
Что счастье дал им навсегда.
Ну а пока во мраке Хель
Скучают, вспоминая дом,
Средь мрачных и чужих земель,
Всё будет… только лишь потом.
Ноябрь-Декабрь 2010 года