Господи, как мне страшно.
Снами и бредом крашена
явь моего трезвения,
над временем жизни бдения,
над временем смерти выбрыки.
Исповедальность лирики,
лиризм прыжков и бессоницы,
как эхо далёкой конницы,
бледных коней сгущение
в прокуренном помещении.
Цокот из крана каплями,
пунктиром разметил бедствие
и дым сигаретный цаплями
кружится, ведётся следствие
над психикой одиночества,
рутины почти убийственной.
Гудят батарей пророчества
патетикой гневно-выспренной.
Виньетки белковой химии,
сенсорная депривация.
Летучие мыши вымели
пещеру канализации.
Нет денег, чтоб зубы вылечить,
нет жизни, чтоб цель наметилась,
нет сил перемены вынянчить,
чтоб новость какая встретилась.
Бормочешь под нос заклятия,
нечистого чтоб отваживать.
Такие теперь занятия
и не о чём Бога спрашивать.