24 февраля 2017
Я родился зимой,
но на двадцать седьмой
спотыкаясь неловким ребёнком,
я ворвался домой —
только дом был не мой,
и размотана пыльная плёнка,
и картинки на ней
в обрамленьи теней
проступают, царапая память.
Но адепту огней
неизменно больней
этот лёд удивительный ранить:
всё, что создано им,
всё, чем я одержим,
в одночасье сливается с морем —
необъятным, чужим —
идеалов отжим
на фантазий засохшем узоре.
Я остался внутри,
за забором витрин
ежегодной большой распродажи,
но толпе у двери,
чёрт её подери,
не пройти мимо главной пропажи:
так по детства следам
я отдамся, я дам
образумить себя, даже выслать
к господам и мадам,
в бытие по годам,
в ручеёк надлежащего смысла.
Но в тщете мелочей
проникает ручей
в океан — с каждой крошечной рыбой.
Уводите врачей —
я никто и ничей,
и спасибо за это,
спасибо.