Как плохо выучен урок,
Как многословны эти роли,
Скажи, Страна, гожусь ли я
Для этой выморочной доли?
Листая книгу бытия,
Так, день за днем, страницу за страницей,
Найти пытаюсь главные слова,
Чтоб описать в них встреченные лица.
Я двигаюсь по нищете,
Как по заснеженному полю,
Не мной проложенной стезе
Обязан невеселой долей.
И, погружаюсь в тишину
Вдыхая горький дым полыни,
Да, многие усмотрят тут
Путь к утишению гордыни.
Вдоль тракта тысячи могил,
Баланс покинутой юдоли,
Над ними тысячи крестов -
Склонившись в горе,
Картавых криков воронья
Наслушались они не мало,
Я выслушал немало лжи,
Но чтоб убить меня ее конечно мало.
Что я могу? Душой смятенной
Объять великие просторы?
Признать коленопреклоненно,
Что вместе мы и в радости, и в горе?
Что я могу? Поднять бокал
И выпить все вино как "с горя"?
В моем смятении двойной накал,
Коль крови две смешались в равной доле.
Прости, Держава, что не смог,
Не сдюжил, не хватило мочи,
Что я в отрыве от тебя,
Так, пустячок, и не сказать, чтоб очень...
Скажи, как дальше с этим жить,
Сплетая нежность и сомненья,
Я взором мысленным своим
Искал зацепку как спасенье.
И впитывал твои слова,
Полифонию речи величавой,
К державной поступи твоей, Страна,
Я привыкал с младенчества, как равный.
Чеканя шаг, чеканя слог,
Строку выцеливая снова,
Был пули отливать готов,
Когда не хватит силы слова!
Не я веду своим пером,
Вновь не охвачен я гордыней,
То слышен тихий голос твой -
"За упокой, за упокой...".
И что всего важней понять,
Без мишуры и словоблудия,
Я привыкал немногого желать,
Предчувствуя иную стать
Твою, Страна,
Прости, твою Держава!
Небрежно слушая мои слова,
Не комплексуя и не балагуря,
Смеялся Ангел золотой,
Растрепанной играя шевелюрой.
Он, шестикрылый серафим,
Вновь выбрав время роковое,
В порыве с нами был един,
Не оставляя шансов боли.
Лиски - 1915 г.