В тумане утреннем, в тоске ли
лагуной скрытый,
печальный остров Сан-Микеле --
кресты и плиты.
Но круг посмертных эпикризов
давно отмолен --
так сладко пахнут кипарисы
весенним морем!
Заря в светлеющем циане
горит неброско.
Вон там -- почти венецианец,
Иосиф Бродский.
Чуть дальше -- Дягилев. Надгробье
в цветах, пуантах.
И ветер в мраморной утробе --
почти бельканто.
Под маленькой плитою серой,
устав от игр,
спит рядом с ненаглядной Верой
Стравинский, Игорь.
Холодный луч щекочет кожу,
прорезав тени.
Кругом итог один и тот же
земных радений.
Лишь зайчик солнечный из щели
игольноухой
хранит беспечное веселье
и лёгкость духа.