В.С.
В недалёкой провинции, где прошёл
предпредпоследний снег,
и последняя стихла вьюга,
как медведица в небе, лежу ковшом
над своим медвежонком,
сияющим малышом,
и ни встать, ни поёрзать, ни сдвинуть руку.
Круг ночника холодным течёт огнём,
точно это в тарелке своей
на обои ко мне присели
и хотят украсть - через чёрный окна проём.
Ни черта у вас не получится: мы вдвоём...
Но вернёмся, и снова:
с утра и до вечера воскресенья.
*
Здесь, в недалёкой провинции, где с тобой
девять лет назад, смеясь неприлично громко
мы шатались с какими-то полуприятелями толпой,
и валялись, целуясь в щёки, в больших сугробах,
нам стелили одну кровать, скрипящую, как батут:
мы боролись на ней, и кусались,
играющие, как звери,
и болтали всю ночь, не нарушив при том черту.
Никогда не желая переступить черту.
И плевать, что в это никто не верит.
*
Затекает тело. Светится синий круг.
За окном начинает подтаивать -
словно окурки тушили в скатерть.
Ты была для меня - самый мой близкий друг.
Я тебе оказался - самый большой предатель.
Слава звёздам, ты выжила. Шлю тебе свой привет.
Что простишь, не надеюсь:
так нужен был, так не слышал.
Видишь, как получилось, подруга?
Сквозь столько-то странных лет
где-то там ты вот так же сейчас лежишь
вдвоём со своей малышкой.