я -то сразу решил, что с тобой пересплю и точка
раз так складно меняла свою оболочку —
кофточку паиньки, юбочку дурочки, шкурку зверька
не по -детски трахая взрослого мужика.
а потом, как в кино, что -то пошло не так
(я наверное сам виноват) —
родители нас пригласили на вечер
я цветы твоей маме (моей одногодке), принёс
в чёрном костюме я был безупречен
папе в подарок — яблочный кальвадос.
и писдец, в меня влюбляется вся семейка —
твой папа, маман, и даже стаффорд андрейка
мурчишь на плече и предлагаешь взять себя в жёны
забив на нашу разницу в возрасте
да я для тебя, как привокзальный стакан гранёный
дошедший до старческой скрупулёзности.
а ты оптимист, какие твои молодые годы?
тебе бы по клубам с подружками шастать
а у меня на дожди ноют уже переломы
и раздражают все эти гаджеты и клубные пидорасты.
я циник и скептик . . . ты — юная, стройная лама
любишь спать голой, раскрывшись, раскинув ноги
а я привык, представляешь? дрыхнуть в пижаме
и храплю, как храпят пережравшие мяса бульдоги.
тебе бы для драйва: шоппинг, кафешки и танцы
но только не жизнь обывательскую и простую
какое -то время ты будешь сперва притворяться
что желала как раз вот такую.
но пропасть будет всё шире и шире, малыш
твои друзья никогда не станут моими друзьями
ты же сама меня потом обвинишь
что столько времени зря потеряли.
и когда наконец -то пройдёт очар'ованность
едко и зло мне бросишь в морщинистое лицо
обвинив пустобреха в конце концов
что украл я твою сука молодость!
ну а я возвращусь к одинокой своей старушке
столько лет с ней хлебали и горя и радости с миски
там и манка вкусней и слаще любимые плюшки
и даже вкусней родионовские сосиски.
и пускай для неё я тяжёлый, погнутый крест
но заласкан я ей, выглажен и обстиран
и только она, как и в юности, хвалит мой пресс
даже если он спрятан
под слоем холёного жира.