Картина Михаила Толстых "Лабиринт"
Неисповедимы Пути Твои, Господи!
1.
Тропа древнее древних пирамид,
Ступени в скалах, стертые ногами
Людей, что шли задолго перед нами,
Их уголек в костре еще дымит.
И чувствуешь незримое касанье
Холодного лица огнем светил,
В приливе обновляющихся сил
Вдруг обретаешь новое дыханье.
Смахнув со лба дороги дальней плен,
На посох положив устало руки,
Узришь остатки кладки старых стен,
Услышишь леса вкрадчивые звуки.
И словно гор языческие боги,
Корней узлы цепляются за ноги.
2.
Корней узлы цепляются за ноги,
Как будто приглашают отдохнуть,
Чтобы набраться сил и дальше, в путь,
Вперед, туда, где высятся отроги
Хребтов, хранящих благостный покой
Долин, плывущих дымкой голубою
Над спящею уже века землею,
Под грустный и протяжный волчий вой.
Сплетаются в терновые венки
Ветвей колючих скрюченные пальцы,
Над быстрыми потоками реки,
Натянутой на перекатов пяльцах.
Форель, блеснув, стремится под порог,
А впереди лишь миражи дорог.
3.
А впереди лишь миражи дорог
Среди белесых скал и голых склонов,
Теряющихся в леса пышных кронах, -
Крутящийся в горах бараний рог.
Границы тьмы и света повсеместно,
Особенно, где тишь в ушах звенит,
Таящий силу взрыва динамит,
Они царят во всех местах окрестных.
Сова вздыхает горестно в ночИ,
Мелькая тенью, распростершей крылья,
Между дерев, а в пламени свечи
Сгорают душ напрасные усилья.
Но лишь взмахнет крылом пергамент книг,
И чувствуешь, что ты калиф на миг.
4.
И чувствуешь, что ты калиф на миг,
Когда прильнешь к скрижалям древних знаний,
И ощутишь в просторах мирозданья,
Из недр Вселенной, рвущий душу крик.
Кипит небес бездонный океан,
Обрушиваясь волнами на скалы,
Пустых глазниц зияющих провалы
Глядят на мир, скрывающий обман.
Иллюзии цветной калейдоскоп,
Влекущий и пьянящий разнотравьем,
Текущий в зное, как густой сироп,
Проникнув в кровь, становится отравой,
Но в каждой ноте птиц беспечных пенья –
Пусть будет миг свободного паренья.
5.
Пусть будет миг свободного паренья –
Затем конец. Но звезды в небесах
Блеснут в глазах, преодолевших страх,
И дух зажгут, явивший сталь терпенья.
«Скажи, Отец, откуда эта блажь
души, зажатой в паутине тела?»
«Ступай, Сынок, дорогой этой смело,
Не важно, где идешь, какой вираж…
Куда идти, зачем и от чего,
Быть может, прощебечет тебе птица,
Что гнездышка не сложит своего.
И пусть тебе ночами чаще снится
Что ввысь ведут лишь звезды-маячки,
Когда тумана марь застит зрачки».
6.
Когда тумана марь застит зрачки,
Душа в бессмертья зареве проснется
И между рифов грозных пронесется,
Разбив иллюзий розовых очки.
Пылая и светясь в разливах Солнца
И лабиринты разгадав зеркал,
Она стремглав метнется между скал
Туда, где храма светится оконце,
Который приютился на горе,
Взметнувшись возле самого обрыва,
К нему тропа, как трещины в коре,
Извилиста и сказочно красива.
Отбросьте же сомнений червячки!
Дорогу вам укажут светлячки.
7.
Дорогу вам укажут светлячки
Во мраке леса, сдвинувшего кроны,
И, следуя неписаным законам,
Проводят сквозь капканы и сачки,
Ловящих души, что стремятся к Свету,
Но, крылышки обжЕгши о свечу,
Бессильно падают, - ползут, ползут к ручью
Под шум погони, свист и хохот ветра.
А Весть спешит, гонцов не выбирая,
И царь, и шут – все рАвно; может быть,
УщЕлие от края и до края
Ее Гонец способен переплыть,
Блеснув лишь драгоценным опереньем.
А Истину откроет птичье пенье.
8.
А Истину откроет птичье пенье,
Чей щебет будит путника от сна,
И, словно дланью, нежная сосна
Ласкает лик вечнозеленой сенью.
И вторит ей кузнечиков хорал
Из зарослей душистых разноцветья,
Не умолкая, он тысячелетья
Звучит и ширится между дерев и скал.
Течет с ветвей маслиновых кустов
Пьянящий дух – смесь ладана и миры,
Он проявляет до первооснов
Фальшивость переменчивых кумиров.
И сквозь богов и духов злой оскал
Ведет тропа к подножью белых скал.
9.
Ведет тропа к подножью белых скал,
Петляя меж кустов, стволов и камней,
А где-то там, вдали, мелодий давних
Плывет туман, накрывши перевал.
И вновь Пути не видимы во мгле,
Идем, ступая медленно и слепо,
Ведь на свечу надеяться нелепо
В кромешной беспредельной пелене.
Гнусавит ворон что-то в вышине,
Мах крыльев рассекает стон столетий,
И будто на оборванной струне,
Он дни и годы каждым взмахом метит.
И вдруг, пещеры в скалах, аки левы,
В безмолвном рыке растворяют зевы.
10.
В безмолвном рыке растворяют зевы
Чудовища, рожденные в мозгу,
Щетинят спины грозно на бегу,
Кусая всех – кто справа или слева.
Как тяжек путь сквозь заросли дурмана!
Он хуже во сто крат ножа, меча и пули,
Ведь обмануть нас, как мы сами обманули,
Не сможет даже враг, плетущий сеть обмана.
И только свет развеет чары ночи,
Покажет кто есть кто, укажет верный путь,
Во тьме зажжет маяк и счастье напророчит,
Когда уже невмочь, мы сможем отдохнуть,
И вехами Пути, минуя перевал –
В горах пещеры, лабиринты зал.
11.
В горах пещеры, лабиринты зал…
Блуждает взор в надежде совершенства
И неземного вечного блаженства,
Но шанс на счастье так ничтожно мал.
Лампады масляной мерцанье у икон,
Как глаз из тьмы глядящий на пришельца,
Он проникает в глубь души и сердца.
А из глубин несется тихий звон.
Мелькает кто-то в свете алтарей,
Кладут поклоны истово и свято
Лишь тени в Лету канувших людей.
Там запах можжевельника и мяты.
И теша слух, благих вестей посевы, -
Звучат псалмов старинные напевы.
12.
Звучат псалмов старинные напевы,
Усиленные эхом под Луной,
И медленно меж камней летний зной
Стекает с гор, росы роняя перлы.
О сколько здесь прошло за много лет
Апостолов, святых и юродивых,
Срывали груши, яблоки и сливы,
Молились, каялись, нарушивши обет.
Садились отдохнуть под старым тисом
И, задремав, порою навсегда,
Все шли и шли (во сне) по белым мысам
И тёк узор беседы, как вода.
И длилось так века, века, века…
А в зарослях журчанье родника.
13.
А в зарослях журчанье родника
Доносит весть о близости жилища,
Где можно обрести и кров, и пищу –
Лежанку в хижине и чашку молока.
В траве алеют, будто бы в крови,
Опавших недозрелых ягод капли,
Кричат надрывно, пролетая, цапли
Слегка мерцая в отблесках зари.
Идем и пот со лба туманит взор,
Петляя по крутым обрывам горным,
Бредем и выступает кровь из пор,
Но свет в глазах не гаснет непокорных.
Сжимаем крепко посохи в руках
И синь небес в пушистых облаках.
14.
И синь небес в пушистых облаках,
И рокот диких рек в ущельях тесных,
И звон овечьих стад в лесах окрестных,
Все тешит глаз идущего в горах.
И душу радует изысканность Творенья,
Блеск замыслов и совершенство их.
Когда оглянешь, что же ты достиг –
Лишь горький смех в ответ и запах тленья.
Величья дух! Смирись, склонись в молитве,
Посыпься пеплом, смой слезою гнев,
Будь стоек сам с собою в грозной битве,
Зло победи, стань агнец словно лев.
И пусть всегда везде твой дух манит
Тропа древнее древних пирамид…
15.
Тропа древнее древних пирамид,
Корней узлы цепляются за ноги,
А впереди лишь миражи дороги
И чувствуешь, что ты калиф на миг.
Пусть будет миг свободного паренья;
Когда тумана марь застит зрачки,
Дорогу нам укажут светлячки,
А Истину откроет птичье пенье.
Ведет тропа к подножью белых скал,
В безмолвном рыке растворяют зевы
В горах пещеры, лабиринты зал…
Звучат псалмов старинные напевы.
А в зарослях журчанье родника
И синь небес в пушистых облаках.