Мой день в смирительной рубашке,
В плену ржавеющих цепей,
Протягивая спирт в рюмашке,
Мне шепчет - ну же, пей!
Я дню своему доверяя,
Опрокинула рюмку, вторую,
Зашагала, то и дело роняя,
Свое тело на землю сырую.
Новый день подарил мне похмелье,
Посадил на электрический стул,
Обещая море веселье,
В котором сам давно утонул.
Он нажал на рычаг под Виктора Цоя,
Перемен требуют наши сердца,
Лишь бы не слышать моих криков и воя,
А переменам все нету и нету конца.
Я не знаю через сколько очнулась,
Этот день - не мой или мой?
Помню только как захлебнулась,
С мыслью, что уже не буду собой.
Меня заперли в клетке чужого подвала,
Я в плену у другого - мой день помогай!
Здесь холод, запах и привкус металла,
Если я умерла, то наверное это мой рай.
И хорошо что я больше не я,
Теперь меня не мучает голод,
Лишь в ожиданиях своего дня,
В стакане мерещится солод.
Я помню несколько песен Мияги,
Иногда их пою перед сном,
Записать бы свои дни на бумаге,
Мой день поделись-ка листом!
Без души мое тело сгнивает,
Вот-вот и умру второй раз,
Я знаю отчего меня не спасает,
Мой день, запер меня пидарас.
В новый день клетку сменила кровать,
И подвал заменила палата,
Только мне уже не придется вставать,
Когда яму докопает лопата.
Так что слушай сюда человек,
Пусть дней у тебя будет много, но
Надеюсь из клетки устроишь побег,
Иначе затащит на дно...
Ну, вот, мои дни сменились ночами,
Вот, моя ночь в синих бахилах,
Опять так тусовалась с врачами,
Что со мной поболтать не в силах.
Ночь меня избегала,
Пока я не ложилась спать,
Срывала с меня одеяло,
Звала бензином дышать.
Я от нее убегала в лес,
И пока она меня искала,
Меня от этих чудес,
Потихонечку отпускало.
Но я грежу как просыпаюсь,
И всего этого нет,
Только в этот же миг растворяюсь,
Словно бы я бред.