И сказала чёрная великанша: я есть.
И сказала бурлящая жижа: я здесь.
И сказали беспокойные краски:
Мы ночи твои разрисуем, плевками.
И сказала рутина: я пахну носками,
Я уничтожаю все сказки.
И сказала живая сила: я есть.
И сказала зима мертвая: я здесь,
В каждой паузе от тепла и влаги,
Между атомами февраль,
Пустота. Потому не жаль
Просыпаться в плену бумаги.
И молвили тени: мы любимы.
И молвили бледные привидения: мы услышаны.
И молвили птицы внутри: так хотим мы
Хоть в одну полететь сторону, над крышами.
И молвил каждый осколок: я целое.
И молвило всё целое: я целое.
И сказал самый строгий тюремщик: я твой,
Я - то шило, что вечно желает порядка,
Но совершает лишь волчий вой,
Потерявшись в грядущего складках.
И сказало грядущее: нет меня,
Только есть настоящее, спасенное
из уничтожающего бытия-огня.