«Ведьма! Сжечь!» — беснуется люд.
Завтра утром ведьму сожгут.
Луч последний солнца золотится,
Угасает, как надежда, день.
Скоро в эту мрачную темницу
Спустится кладбищенская тень.
Медлит морок, боль невыносима,
Смерти ждать уже невмоготу.
Ещё час назад была красива —
Да назвали ведьмой на беду.
Оболгали, обрекли на муки,
Предали — состряпали донос.
Рот разорван, вывихнуты руки —
Инквизитора безжалостен допрос!
Над огнём в агонии забьётся,
Вздох последний поглотит вода…
Он признанья страшного добьётся:
Да любой под пыткой скажет «да»!
В приговор — печать, клеймо — на тело,
Поутру отправят на костёр.
Обведёт глазами омертвело
Залитый рассветной кровью двор.
Накрепко к столбу её привяжут.
Прежде чем костёр её поджечь,
Инквизитор пастве своей скажет
О грехе негодной ведьмы речь.
С каждым словом чернь всё больше злится.
«Ведьма! Сжечь!» — один на всё ответ.
А она глядит — не наглядится
На последний в жизни свой рассвет.