Призрак Перестройки уже бродил по стране. День ото дня он крепчал и постепенно материализовался во что-то новое, глобальное, не до конца объяснимое. Народ, мирно почивавший в лоне Застоя, постепенно начинал пробуждаться, к новой, пока ещё , для многих, малопонятной жизни. Кто пассивно просто наблюдал за тем, что творилось вокруг, с недопониманием. Кто торопливо перекрашивал знамёна и с криками "Ура!" бодро шагал, также до конца не осознавая, куда, важно, что в первых рядах! Количество и разнообразие партий и течений поражали своим изобилием, каких только направлений не было, на любой цвет и вкус, от партии любителей колбасы до поклонников пива и фанатов по прыжкам в сторону. Глаза разбегались от изобилия и разнообразия, как на колхозном рынке. В умах бродил дух свободы. А приватизация - такое громкое и многообещающее слово! Кто кинулся скупать приватизационные чеки, вкладывая в них все свои сбережения, в надежде на будущую счастливую беззаботную жизнь. Кто их спешно продавал, не возлагая никаких надежд. Торжествовала гласность. Теперь можно было говорить, что хочется, ругать, кого вздумается, а главное, за это тебе ничего не будет. Далее не буду вторгаться в глубинные процессы и описывать ход исторических особенностей этого этапа. Напомнить об этом необходимо для того, чтобы осветить обстановку в которой пребывали наши герои.
Надежда Ивановна в прекрасном настроении возвращалась из гостей. Но это настроение скоро переросло в недоумение: тяжело груженую гостинцами от дочери, на перроне ее никто не встречал. Немного подождав, когда все разойдутся, она, кликнула носильщика, который помог ей дотащиться к выходу.
-Шофёр немного опоздал, видно, где в пробке застрял,-почти оправдывалась она, спеша и задыхаясь, за носильщиком.
-Да, дамочка, времечко идёт. Понятия не имели, что такое пробки, да чтоб часами в них стоять, лучше пешочком, то быстрее будет. - заметил пожилой мужичок - носильщик, послушно протягивающий руку для расчёта:
-На хлебушек с маслом, да на чаек добавьте чуток.
Рассчитавшись с человеком, она взволнованно стала оглядываться по сторонам. Служебной машины с шофёром так и не было. Прождав больше часа безуспешно, кликнула одного из бомбил, которые в надежде заработать, не единожды предлагали ей воспользоваться их услугами.
Глядя на неё, ждущую, когда таксист выгрузит вещи, бабули, сидящие на скамеечке у подъезда, о чем-то оживленно шушукались. Поприветствовали скупо и даже, как ей показалось, язвительно. Раздражение сменилось на беспокойство. От ожидания чего-то непредсказуемого, сердце застучало так, что будто хотело вырваться, дыхание перехватывало. Каждый шаг становился все тяжелее и тяжелее, словно к ногам стали прирастать гири, мешающие идти вперёд.
Входная дверь в квартиру была не прикрыта, и из-за неё в подъезд доносились громкие стоны и подвывание. Волна жара с ног до головы окатила женщину. Она с трудом открыла дверь и, едва волоча ноги, медленно добралась до коридорного пуфика и устало опустилась на него. Трясущимися руками достала из портмоне деньги и отдала шофёру, который любезно согласился донести ее багаж до квартиры. Всё дальнейшее происходило, как в замедленном кино. Механически скинув пальто и обувь, она, не найдя тапочек, прошла в зал, так как душераздирающие крики и стоны доносились оттуда. Сознание ее рисовало картины одну страшнее другой. Увиденное сразило ее наповал. В комнате многочисленная родня Марии, а их на торжества по случаю рождения родственника, приехало пол деревни. Не вооруженным взглядом можно было заметить, что попойка длилась уже не первый день. Нарядная, Мария, нацепившая на себя все свои украшения, среди которых поблескивали и Натальины, как новогодняя ёлка, сверкая и звеня, крутилась тут же и не сразу заметила хозяйку.
-Что здесь творится? - тихо произнесла Наталья Ивановна, казалось, что и сама она даже не услышала этих слов.
-А это мы тут рождение сына и внука отмечаем. Родственники приехать поздравили. Это, я думаю, никем не запрещено. Пока Вы там, где-то путешествовали, бросив меня на произвол судьбы, у меня сын родился. Вот, родня моя приехали поддержать. - гордо ответила Мария.
-Штрафную ей, за внука!-послышались голоса.
-Да, не уважает она нас, пить не будет.
-Гордая, городская!
Ревущий свёрток, как эстафетную палочку, под рёв и крики пьяной толпы, пытались передать ей. Испуг, что случилось, что-то страшное, постепенно прошёл, но зрело другое чувство - негодования и возмущения. Ей ничего не оставалось, как поспешно укрыться от всего этого развеселия в кабинете мужа.
Увиденное там, снова ее повергло в шок. Фёдор лежал, распластанный на диване и как-то безучастно, остекленевшим взглядом глядел в потолок. Она взяла его руку, которая неестественно свисала и, обмерла: рука была холодной.
Поднеся свою руку к его губам, она ощутила, его тёплое дыхание на своей ладони. Запах, исходящий от его одежды и тела, свидетельствовал о том, что лежал он так уже довольно долго. Когда случился инсульт, никто объяснить не мог.
В кабинете дышать, просто, было нечем. Наталья Ивановна мгновенно раздвинула плотные шторы на окне и настежь его распахнула. Свежий воздух упругой волной влился в комнату, а резкий солнечный свет ослепил на мгновение. Она снова бросилась к мужу, пытаясь, хоть что-то сделать, но все было безуспешным, оставалось только вызвать "скорую".
Врачи констатировали обширный инсульт, который, по их предположениям, случился два-три дня назад. А так как помощь была оказана не вовремя, то в организме начались уже необратимые процессы. Только благодаря здоровому сердцу, он продолжает жить.
Что явилось последней каплей для Фёдора, всегда, казалось бы, невозмутимого и крепкого духом: то ли процессы, охватившие и заставившие всех перестраиваться, то ли рождение внука, то ли толпа, как снег на голову, неожиданно появившихся родственников со стороны невестки, со столь причудливыми нравами и обычаями оставалось только догадываться.
Почему сноха не приняла никаких попыток, чтобы отправить заболевшего свекра в больницу, она объяснила уклончиво:
-Думала он простудился.- при этих словах, куда-то в сторону отвела глаза. Возможно, между ними и состоялся неприятный разговор по поводу преждевременных родов, и она, преднамеренно, хотела убрать с дороги человека, раскрывшего эту тайну. Только один человек мог дать всему пояснение. Но Фёдор, замолчал и замолчал надолго.