В не такие уж давние времена, когда полиция ещё звалась милицией, очередным мэром нашего города стал чувак, двинутый на популизме и самопиаре. Для краткости изложения назовём его просто Ч. И завел он обычай по воскресеньям, пользуясь хорошей летней погодой, выставлять на улице перед входом в мэрию стол с микрофонами - дабы выходить со товарищи по управлению городским хозяйством пообщаться с народом. Жалобы там разобрать, челобитные принять и вообще порешать всякие социальные вопросы. Под телекамерами, разумеется. С прямой трансляцией по городскому телеканалу. Пенсионеры от восторга прямо кипятком писали. "Народный мэр", ага.
Зрелище было – в театр не ходи! Ч. возвышался на ступеньках бывшего горсовета, аки Наполеон на холме перед Бородинским полем. По бокам теснились помощники, замы, начальники городских служб и прочий чиновный люд. Дюжие телохранители и милиция удерживали на тротуаре хилый проволочный заборчик – не дай, бог, кому-то захочется дотронуться до живого небожителя!
В первые ряды толпы пришедших на встречу пробивались самые активные граждане – записные кляузники и сутяги, профессиональные иждивенцы, "мастера спорта" обоего пола по выбиванию персональных льгот и пособий. По настоящему сирые и убогие пенсионеры, инвалиды и другие обиженные, как правило, топтались сзади – у них явно не хватало здоровья прорваться к микрофону. Оставалось брать голосом.
И вот какой-то замшелый дедок из задних начинает орать крепким ещё фальцетом, что пришёл просить не за себя, а за соседку-инвалида, которая и на улицу выйти не может. Мол, её ещё ребенком вместе со всей семьей расстреляли фашисты в 1942, но не убили, только ранили и землёй кое-как присыпали. Она ночью-то выползла, добрые люди подобрали и выходили. Теперь полный инвалид, пенсия маленькая, на лекарства не хватает. Ещё и инвалидом войны не признают – ни документов, ни свидетелей. И помочь некому – не осталось родственников. Так не может ли господин мэр каким-либо образом поспособствовать, так сказать, материально?
Телекамера, естественно, тут же разворачивается на деда: наплыв, крупный план. Потёртый аккуратный пиджачок, коротко стриженый ёжик седины, морщинистое лицо с каким-то неловким выражением – не привык просить, сразу видно. И – слезы в глазах...
Мэр слушает одним ухом, отдавая через плечо какие-то распоряжения. Во второе ухо что-то нашептывает один из помощников. Наконец, нетерпеливым жестом Ч. отстраняет свиту и берёт микрофон.
- Кого там расстреляли, в каком районе? Начальник милиции, что вы смотрите?! Подозреваемых задержали? Подойдите к человеку, разберитесь!
Киев, 07.03.2017