Тонкие ветки берёз, не жалея,
льются ручьями в заоблачной строме.
Месяц от месяца сны тяжелее,
белый младенческий пух – невесомей.
Ставлю штрихи на берёзовой коже,
словно зарубки.
Бездонными днями -
дым от проталин-грачей.
Обезножев,
жадно за почву цепляюсь корнями,
пью синеву каждой порой-прорухой,
верую.
Сквозь беспробудную снулость -
ситцевость век,
и «...земля будет пухом…»,
и бесконечность берёз…
Я проснулась.