Этот город не в меру склочен,
Безучастен, промозгл и сыр,
Перетоптан да перекорчен,
Перевыдуман весь до дыр;
Полон тёмных углов и башен,
Хоть и крашен под новый мир;
Зол да стар.
Да невольно страшен.
Ни сердцам, ни умам не мил.
Громогласно ликуют танки:
Всё глотают, и множат жмых;
До Дворцовой от Якиманки
Мне б лететь на перекладных!..
Колкий ворот дремотно скомкав,
Пеший морок забыть, да впредь,
Разметав за собой позёмку,
Лишь движением сим гореть!..
Тройка стопчет тревоги, думы,
А другая – воротит день;
Затемнеют снега угрюмо
Меж истерзанных деревень;
И горланит, считая сроки,
Рыхлых баб полоумный тыл…
...Чалый ангел мой гладкобокий,
Неужели ж ты разнокрыл?
Неужели к полету робок
И досадою глуп, как я? –
Непородистые породы
Нам дарованы для житья.
Мы спешим. И любые двери
Поддаются, что валкий тын,
До поры. Отступают звери,
Да дыханием ветровым
Гонят прочь облака-подранки
Злые бури, снега влача,
И погибнуть – едино – жалко
От меча или до меча...
...Жжёт обида за то, что смертен
Всяк, входящий под небосвод;
В мелкосуетной круговерти
То далёк, то свершен исход.