Мне трагедии писать
Вроде б не пристало:
Их Шекспир легко давно написал, скорбя.
Просто я хочу сказать, чтобы ты узнала, -
Я тебе не просто друг, я люблю тебя!
Но подносит жизнь сюрприз, где его не ждали,
То разводит нас с тобой, то жалеет вновь...
Над душой кинжал завис из дамасской стали.
И трагедий целый рой пишет нам любовь.
Отелло.
( трагедия на новый лад )
Правда ль, нет,- не в этом дело,
Но седые мудрецы
Перед тем, как бренным телом
В землю лечь, отдав концы,
Проболтались, что доныне
Он любовь к одной дивчине
Безграничную питал,
Но какой-то вдруг нахал,
Обнаглев совсем, без спросу
Ту девчонку из-под носу
То ль сманил, то ли украл,
Забросал её стихами,
Супер-нежными словами,
Яркой личностью своей,
Колдовством ли приворожил,
Только вдарила по роже
Мавру ручкой ... и ушла
От него, презрев, дивчина.
Вот такая вот картина,
Вот такие, знать, дела.
Хоть Отелло всяк с лихвою
Был приучен к мордобою,
Но изменою такою,
Был ужасно потрясён:
"Сон ли это? Нет, не сон!"
Он тогда пригладил кудри
И синяк слегка припудрил,
И на утро на балкон,
Вышел (будто бы до "ветра")
И трубу длинной в два метра
Там подзорную схватил...
Видно сильно он любил
Белокожую мадонну,
Коль полдня тайком с балкону
Он за девицей следил
И при том установил,
Что она с другим гуляет,
Вслух стихи его читает
И симпатию питает
Безграничную к нему, -
Не понятно почему?
Ревность счастью - не подруга.
Им вольготней друг без друга,
И для Мавра - не вопрос:
Он трубу в слезах разнёс,
Силу взяв, об угол дома
И, свалившись вниз с балкона,-
Видно, тронулся умом-
И с большим трудом потом
Безовсякого закону,
Как писалось, Дездемону
В спальне грубо порешил
И просил в поклонах Бога,
Чтобы тот его простил.
Бог, боясь людской молвы,
Грозно крикнул: "Что за дело,
Чёртов сын, подлец Отелло,
Сотворили в гневе вы,
Так ревнуя неумело?"
И лишил он Мавра тела,
А точнее, головы...
И седые мудрецы,
Спев по Мавру отходную,
Ту историю шальную
Разнесли во все концы.
Ах, кокетница - любовь,
Кому счастье, кому кровь.
...