Вот я стою на этих скалах
и слышу мёртвых волн рычанье
и на руках моих усталых
написаны слова прощанья.
А.Введенский
1
Когда я утром просыпаюсь,
то с ночью я и сном прощаюсь.
Всё отступает в даль времён
и я прощаньем утомлён.
Как тленно всё, душа недужит
и возле смерти птицей кружит.
Ей всё проститься недосуг,
вернётся снова в жизни круг.
Как-будто шутка, нет мне дела
ни до чего и взор блуждает.
Стареют и душа и тело,
и кровь к страстям не побуждает.
Но есть привычка, есть прощанье,
прощенье есть, точнее нету.
И нет прямого обещанья,
а есть прыжок с разбега в Лету.
Где древний грек? Где гордость Рима?
Где то? Где это? Время, время...
А имя непроизносимо.
А имя на губах, как бремя.
Иешуа, откликнись, где ты?
А кровь твоя воскресла разве?
Рассыпаны в веках приметы,
горящие во сне, как в плазме.
2
Есть на руках моих усталых
татуировки умиранья,
предательств и грехов немалых,
приметы самовозгоранья.
Вот я зажгусь звездой в пустыне
и укажу пескам дорогу,
и до золы сгорю и сгину
в пути к загробному острогу.
Холера в бок ему, поэту.
Сгорел, исчез, поэта нету.
И так же самовозгорались
иные все, в огне метались
и разложились на слова,
и в прошлом их найдёшь едва.
Лишь волн назойливых рычанье,
на пляже с тенями встречанье
и прочих глупостей фантазм,
как отраженья звёздных плазм,
галлюцинации рассудка
и мыслей праздных кутерьма.
А ночью делается жутко
и сон не отдых, а тюрьма.
Устали руки от прощанья,
от просьб прощенья - жест немой.
И просят руки обещанья.
Но это впрочем жест не мой.