С ВОЙНЫ ВОЗВРАТИЛИСЬ ЦВЕТЫ
... в зеркале каждого взгляда
любуется небо собой,
плечами раздвинув ограду,
на Волгу выходит собор
в одной белоснежной сорочке.
Зима замерла. И теперь
мне в душу, как в стебли и почки,
безжалостно лезет апрель
и просит на выпивку денег.
Я рад этой просьбе всегда,
когда на попойку растений
спешит что есть силы вода.
Деревья готовят обнову,
своей устыдясь наготы;
и видишь, любимая, снова
с войны возвратились цветы
и встали по краю проталин,
нам мир подарив, и теперь
любимая, мир весь притален,
как платье твоё, по тебе.
НАШЕ С ТОБОЙ ДВУНОЧЕСТВО
Наше с тобой двуночество
Где-то в хвосте галактики
Прячется в имени-отчестве,
С юга течёт до Арктики,
Смотрит глазами карими,
Корчит в зеркале рожицы.
Как же долго искали мы
Чувства под тонкой кожицей!
В августе звёзды свалятся
Под ноги вместе со сливою,
Будет Луна пялиться,
Мытая летними ливнями,
Как пальцы тянут волосы,
Как очень сладкого хочется
В нашей пропащей волости,
В нашем с тобой двуночестве.
ДОМ
Я приведу тебя в мой дом.
Со мной давно он слился кровно.
Я сам давно забыл о том,
Мои где рёбра, а где брёвна.
Здесь тишина в углах шустра,
Здесь в паутине тонких нервов
Трепещет Солнце до утра,
Мой гость и мой предатель первый.
Здесь я один все эти дни
Живу у вечности в прихожей,
Целуя воздух и под ним
Предчувствуя твой бархат кожи.
И расчесав, когда темно,
Свечей растрёпанные космы,
Качаюсь в кресле, и со мной
Качается тихонько Космос.
ЭТОТ ВЕЧЕР ЗАЧАХ
Этот вечер зачах,
Этот вечер уныл…
Но с чертинкой в очах
Ты свалилась с Луны.
Попросила конфет,
Села ближе к окну.
Словно Бальмонт и Фет,
Я молол про Луну.
Ты втекала в стекло,
В отраженье небес.
Даже звёзды влекло
Прикоснуться к тебе.
Этим звёздам опять
Нужно только одно!
И взглянув на тебя,
Я зашторил окно…
«Я, как небо красив!»
Ты взглянула в ответ,
Улыбнулась, спросив:
«Нету больше конфет?»
ЛЕЖИТ ЗЕМЛЯ НА ЖИВОТЕ СОЛДАТ
Лежит Земля на животе солдат,
Их спины к небу прижимая.
Всего лишь миг они вот так лежат,
Про то, что умерли, не зная.
Как статуи, лежат они вокруг,
Их словно свергли с пьедестала.
И кажется: обрубки белых рук
Лишь откололись от удара.
Но кровь их заменила дождь
Для изнывающей пшеницы.
Ты скоро сам сюда придёшь,
Чтоб в эту смерть навек влюбиться.
Ты посмотри: они лежат,
Как павшие под Троей греки,
Но рана каждая ещё свежа,
Ещё подрагивают веки.
Ты одного потрогай за плечо:
Он больше не кричит от боли,
Его от бега тело горячо,
Душа ещё бежит по полю.
Она ещё немного пробежит
И в удивленье обернётся,
И, всё поняв, уйдёт за рубежи
В зрачках крутящегося Солнца.