Я, вбитый гвоздь, заржавленный от злости,
Зажатый тесно бытью паутин.
И мне никто не кинул грязной кости,
Когда помножен был я на один.
В пути мне солнце не блистало страстно.
И был не ровен в мраке слабый шаг.
И дух мой словно высох в одночасье,
Как будто кто-то кинул на дуршлаг.
Но верил я в агонии ушедшей ночи
Во всех пророков и людской удел.
Я встал с колен, омыв слезами очи.
И дался диву, как я осмелел
Я честно перестал бояться жизни,
Я скинул сонмы тленных одеял.
Я людям всем от счастья крикнул,
Что Ты души мой чистый идеал.