Под рёв турбин, впиваясь в облака,
как белая, медлительная птица,
плыл самолёт под музыку движка,
ища глиссады, отдохнуть стремился.
Крылом уставшим разрывая тьму,
над пропастью, рассвеченной огнями,
хотелось землю приобнять ему –
почувствовать опору под крылами.
В эфире нервно говорил пилот:
«Посадку аварийную! И срочно!
Теряет управленье самолёт!»
Была гроза, и дело было ночью.
Теряя жизнь, теряя высоту,
уставший лайнер из последних сил
впивался фюзеляжем в пустоту.
Огнями проблесковыми светил.
Уже видна земная полоса.
Вот – вот — и можно шасси выпускать,
но рвут эфир чужие голоса:
«Здесь непогода! Здесь нельзя сажать!»
Всплакнуло небо грозовой слезной
под вспышки молний и под вой турбин.
Они хотели сесть на запасной.
Они хотели... Но не дали им.
Последний раз их приняла земля.
Уже навеки, чтоб похоронить.
И яркими осколками горя,
они остались на земле светить.
Домой стремился белый самолёт
и долетел , оставшись навсегда.
А над аэродромом дождь идёт
и слёзы туч – холодная вода,
вниз падают красивым серебром
и пишут песню грустную о нем.
18 Июня 2016