Встает с утра, умоется, и на балкон,
где кладбище домашних сигарет, отсюда,
как на ладони дерево, и вывеска Kazkom.
Он курит, кстати, зная будет худо
не прекращает, говоря, что эта жизнь
однажды всё равно нас доконает.
Не люди, так какой-то катаклизм,
исхода два: в гробу, или в канаве.
По улицам, где грязь на миллиметр.
Он думает, сюда бы весь Greenpeace.
Одежда в пепле, в чем-то черном кеды,
сбежать бы, в Ривенделл, или в Твин Пикс.
Но не сбежит, покуда он - пассионарий,
вершитель всех душевных революций.
Флегматик-меланхолик, с этой парой
любые горы падают, любые стены гнутся.
А вечером, в кабак или кафе,
перекусить, подумать, и решиться,
что мир это собрание клише,
и равен меж собой плебей, патриций.
Взошла луна, логический конец
еще одного будничного дня.
"И если в этом мире есть творец
он верно позабыл там про меня".