Есть ли смысл открываться одиночке?

Есть ли смысл открываться одиночке?
Есть ли истина в чистой уязвимости?
Остается только писать немые строчки,
Перемывая старым фактам вымытые кости.

Тупик за тупиком, ошибка за ошибкой,
И никакой руки, способной подхватить.
И куча недругов, что шибко
Стараются еще сильней подбить.

Оскал вместо улыбки, сарказм на месте радости,
И черный юмор вместо алой крови.
Все думают, что ты способен лишь на гадости,
Не слыша привкус боли в каждом слове.

А ты старался быть хорошим, жертвовал все силы,
Порою был слепым, аки котенок,
Старался ты растить цветы на месте, где были воткнуты отравленные вилы,
Хоть часто не хватало твоих маленьких силенок.

И вдруг тебя как будто развернули,
Показали будто бы другую сторону Луны.
И от добрых дел твою сущность отвернуло,
Заставляя клином вышибать клины.

И ты стал врагом народа, обрел ты титул зла слуги,
Хоть злого сделал меньше, чем на грамм.
И собраны против тебя тупиц круги,
Что смело на тебя направили напалм.

И что прикажете вы делать одиночке?
Стоять и ждать, пока его сожгут?
А он лишь пишет свои дымящиеся строчки,
Надеясь, что в них хоть каплю человечности найдут.

Но нет, лишь разжигается огонь презренья,
Становится чумой для душ людских и мозга.
И снова полны лица негодования и отвращенья,
Как будто старый труп не доехал до прохлады морга.

И понимаешь ты, что надо бой принять,
И отбиваешься от массы со звериной лютью.
Ты знаешь, перед кем тебе придется отвечать,
Лишь перед тем, кто управляет смыслом и сокрытой сутью.

Ты одиночка, вечный воин, странный берсерк,
И нету преступления в твоих поступках.
Лишь сила высшая поймет твой жизни почерк,
Что пишет о болезненных минутах.

И снова задаешь себе вопрос,
Глазами умоляя ночь слепую дать ответ.
Но мхом веков хранитель твой оброс,
Нарушив одиночества обет.

Так есть ли смысл открываться одиночке?
Тому, кого никто не сможет полюбить…
И остается снова писать за строчкой строчку,
Пытаясь свою боль романтикой и вымыслом убить…