в городе снова дождь и ползут афиши разными красками на неокрепший снег. каждый хоть раз, но чувствовал, что он лишний. так что в холодном «здесь и сейчас» я век не поднимаю, стоя внутри вокзала, слушая — только слушая — как звучат чьи-то попытки всё разыграть сначала, тоже сбежав подальше…
[когда-то я сам прогонял людей, обрывая близость, и на любовь не тратился. лишь беря, я оказался нищим. пустым. без списков в своих записных из кожи.]
…поскольку взгляд в сторону провожающих суть изменит и расползется зависти черный яд, не поднимаю век — мне так проще верить, что у других всё так же, как у меня.