Я – ленинградец. И помню, как дед
Мне говорил о блокаде:
- Да, пережили немало мы бед
В годы войны в Ленинграде.
Бомбёжки и холод перенесли,
Голод подтачивал силу.
Капустным листом, на полях
что нашли,
Питались в блокадную зиму.
Этот солёный лист на обед,
Был для нас словно роскошный
банкет.
Отец твой в четырнадцать лет
встал к станку.
И каждым утром по звонку,
Умывшись, одевшись, всё на бегу,
Зимою, накинув ушанку,
Спешил на работу пешком, по снегу,
Махнув нам рукой спозаранку.
- Этот осколок влетел прям в окно,-
Держал дед обломок металла. –
Но было судьбою предрешено:
Смерть никого не достала.
Твой дядя погиб молодым,
в 20 лет,
Наш защищая под Лугой рубеж.
Он так и не видел сиянья Побед,
А был полон сил, да и юных надежд.
. . .
Говорил о блокаде и мой второй дед:
- Видишь пробитый военный билет.
В нагрудном кармане лежал он в
тот день,
Когда на излёте, ватник пробив,
Осколок вошёл в него, словно
в мишень…
Не знаю, как только остался я жив?
С бабушкой мама твоя на дому
Кроила коробки, сгибая картон.
А в те короба один к одному
Ложились патроны, чтоб был
сохранён
Каждый из них. И бил бы врагов.
А маме лишь стукнуло восемь годов.
. . .
Я - ленинградец. И помню, как дед
Мне говорил о блокаде.
Храню я осколок, военный билет,
И горд, что живу в Ленинграде.
март 2017