Он верил всегда, что по жизни с ним будет богиня:
Дева спрыгнет, свесив ноги с вершины Олимпа –
Афродита или Геба с бокалом винным
В одеянии очень светлом, ещё и с нимбом.
Представлял, как однажды, может, славянская Рада
В дом войдет неземной своей ножкой-крохой.
Пожелал он украсть цветок из особого сада,
Не боясь прослыть за это отвязно пройдохой.
Вечерами в квартирке своей учинял он «погромы» –
Всё на полках любовно рядил герой старые книжки.
Дни и ночи томим: «Архилоха? А может Солона?
Я прочту для неё наизусть. Или это излишне?»
Оберегом ей быть, если шел он на бой с канителью,
И любовь, Прометея огонь, жадно брал с милых рук.
Но однажды, в сеанс изнуренья от дум и безделья,
Его толстая дверь приняла нерешительный стук.
За преградой томилась Она, небесами не венчанная,
Пусть не та, кем он грезил всю жизнь, не богиня сердец.
У порога стояла земная чуткая Женщина,
Что в душе у героя, взглянув лишь, явила рубец.
На лице её росчерк морщинок – так те от улыбки,
И шея созвездием родинок карих добра.
Что ж, прозрей, наконец! Не подвластен будь глупой ошибке.
Она - выше Олимпа. Она - из Адама ребра.
A. Z.