Мне Друниной поэзия понятна
За терпкую пронзительность в судьбе.
И сознавать такую связь приятно,
Что так в стихах сказала о себе.
Она попала в тесную теплушку,
Где разместился санитарный взвод.
Цеплялся месяц краем за церквушку,
Когда колёса убыстряли ход.
Чуть защищали блиндажи седые:
Там слышала: и "мать ", и "перемать".
Как выдюжили плечи молодые
Бойцов шестипудовых поднимать?
А вдруг и мой отец был тою ношей
В её девичьих мёрзнущих руках?
Когда тащила под огнём за Оршей
В большущих (не по ножке) сапогах?
Сестричке юной небольшого роста
Брать приходилось в руки автомат.
Не думаю, что это было просто:
Оборонять от фрицев медсанбат?
В сыром окопе в тоненькой шинели
Вздремнула как-то под снарядов вой.
Приснилось Юле: там её хотели
Отдать за парня с русой головой..
Как-будто платье с розами надели,
Да туфли на высоких каблуках...
Проснулась (жалко) - ноги онемели
В растоптанных кирзовых сапогах.
И в мирный час над ней гремели грозы:
Пыталась разорвать гадюшный круг.
-Крепись! Не плачь! И вытри свои слезы!-
Таков наказ был фронтовых подруг.
А мало ль тех, что уколоть пытались:
-Да на войне девчатам рай сплошной!
Вы там не воевали,а скрывались
В штабах, став командирскою женой!
Мужчин? О, да! Частенько обнимала,
Когда тащила с поля боя их!
Там раненые все спасенья ждали:
Где множество беспомощных - таких!
Я вижу Юлию Друнину связною
Между живыми и кого уж нет!
Звезда её, зажжённая войною,
И ныне излучает дивный свет!!!