Капли моей души разлетелись по всей комнате, когда я пьяная, почти не дыша, ресницы слезами припорошив, открывала окно, отряхивая руки от копоти твоей правдоподобной лжи. Когда падежи путались в речи, своей громкостью всех соседей насторожив, обескуражив, а ключицы содрогались в незримом пируэте,совершая невероятные виражи, доходя до самых вершин чувств скомканных, ещё живых. Затушив сигарету, я тянулась за новой, одним махом опустошив кружку какой-то мерзости и начинающаяся утопия отпускала колкости неслышимой им фразой "расскажи, когда же ты стал чужим" и уже заведомо планировала в невесомости возрасти, нарушая данные ранее обещания и режим, но когда не мастит, глупо было бы, скажем, допустить, что будет дан шанс ноте чёрствости тебя спасти.
Тогда, на краю пропасти, глядя вниз на простирающиеся этажи, в до безумия громком шепоте до изнеможения и напряжения всех существующих на теле жил, я без сил, безропотно, без какой-либо осторожности, вытаскивала из спины воткнутые туда ножи, и эхом, призывом, в безвольном отклике боли и сложности звучало в каждой толике комнаты "за что, Господи, я ведь этого не заслужил".