Мне нравится тема "маленького человека"
потому что не такой уж он и маленький,
просто не знает своего потенциала.
Вдохновение здесь: http://www.stihi.ru/avtor/vjhzr48
Жил когда-то человек. И сказать, чтобы ловок был очень или казист,
так не особо. А ростом таков, ровно кто ему росту пожалел. И, хотя лета его были
уже взрослые, всё принять его можно было за парнишечку.
И с лица он был зело не пригож, нос картошкой, глаза вразбег, да и
бородёнка плохонькая, всего два волоса. К тому же был он косноязычен. Удивлялась
мать, в кого он такой уродился. И суседи дивовались и говорили:
- Ни в мать, ни в отца, а проезжих молодцев тут сроду и не видывали!
Семья у человека была невеликая, мать-старушка, да шустрый кобелёк. А
звали этого человека Чевотырь. Сейчас скажу, откуда такое имя взялось.
Когда маменька родила его, то нарекла Славичем, только очень уж это
имя не шло к нему. Такой он с первых дней был квёленький, да бледненький, да на
ножки никак не вставал, да говорить не хотел. Если кто обидит, говорил одно:
- Чего ты? Чего ты?
Вот однажды пришёл волхвователь с капища и зашёл в их избушку попросить
в дар Перуну творогу там, яиц или медных денег, что осилят. Увидал служитель
божий мальчика и толкнул, так он ему не понравился. Тот упал наземь и говорит:
- Чего ты? Чего ты?
Волхвователь спросил у матери: - Как мальчика-то зовут?
Она ответила: - Славич!
Волхв засмеялся: - Какой же он Славич, он Чевотырь!
И ушёл с кринкой творога и денежкой в поясе. А суседи услышали и слово
то подхватили, и прицепилось к мальчику прозвище Чевотырь.
Единственно в чём был Чевотырь силён, так это в грамоте. Матушка знала
грамоту, так он у неё быстро перенял.
Подрос Чевотырь, а пары для него нет, как нет. Ни одна девка не хочет за
него замуж идти. Так и остался он жить со своей матушкой.
И вот, чем-то прогневили люди Перуна, и принялся он стрелы огненные на
землю метать, и даже зимы не было, а вместо снега всё дождь шёл. И ветра такие
гудели, что вековые деревья из земли рвали, как безделушку. И ранние вёсны были,
как зрелое лето, и травы стояли, как лес, в три роста человеческих.
А лета стояли страсть жаркие, и оттого потаяли наши подземные льды, что
от века были не нами установлены для поддержания почвы. От божьего жара горело
всё, хлеба не вызревали, и зерно стало в редкость. Но, слава Даждьбогу, рыбы в
реках было весьма много. А какие реки, бывало, пересохнут, так за рыбой под землю
спускались, потому многие реки ушли в пещеры, что подо льдами образовались.
А птица и зверь, опять же, дале на севера подавались, а с ними и
хищники. Осенью возвращались дожди, туманы, мокрень, и опять травы вздымали
листья свои, как крылья, и зверьё возвращалось на пастбища.
Спервоначалу народ бедовал, но бывши по уму и по бедности хитёр,
потом пообвыкся. Старожилы же говорили:
- Какие ноне погоды стоят, таких отродясь не бывало!
Ну, как бы ни было, а дровишки нужно было на зиму заготовлять. Вот в
конце лета и пошёл Чевотырь в лес на несколько дней, взял с собой топор,
провиянту немного, да и в путь. С ним и кобелёк увязался.
Пришедши на место, поставил Чевотырь шалашик, обустроился и пошёл
поосмотреться. Облюбовал он какие деревья для рубки, поставил на них зарубки.
Потом вышел на небольшую поляночку да – жах! - и провалился под землю. Упал
так-то вниз, ушибся, встал, поохал и давай смотреть по сторонам.
Видит, что попал в ледяную пещеру небывалой красоты. Вековой-то лёд
потаял, да такой красоты узоры образовал, что диво дивное. Дневной свет в этих
узорах играет то переливами, а то звездами вспыхивает, а то тут и там языками
разноцветными ходит.
Решил Чевотырь немного дале пройти, чтобы посмотреть, любопытно всё
же. И за поворотом в зале большой увидал клеть огромную, а в клети лежит и стонет
человеческим голосом какое-то страшилище.
Ох и испугался Чевотырь спервоначалу. Но решился посмотреть, кто
стонет так жалостливо, да и подошёл поближе. Видит небывалое существо, спереди
оно зверь с двумя лапами, посреди птица с двумя крылами, а позади и вовсе рыбий
хвост плашмя лежит.
Присвистнул от удивления человек, а животина сразу голову подняла и
смотрит на него. А глаза у неё такие да раскрасивые, синие, девичьи. И тут
набежали слёзы на эти глаза, да звонкими хрусталинками на лёд закапали.
Такая жалость пробрала Чевотыря, что он не побоялся просунуть руку меж
прутьев, да по шёрстке и погладил животину горемычную. Тогда молвила она
по-человечьему:
- Не бойся меня! Я такой же человек, как ты, только девица. А похитили меня из
родительского дома три злых чародея, братьЯ-катьЯ. А зовутся они так, потому что
катятся по земле один, по воде другой, по воздуху третий. Полюбилась я им за
красоту да за статность, вот и захотели они меня в жёны взять, а я наотрез
отказалась. Ни одного из них невозможно выбрать, ведь они мал мала меньше и хуж
хужа хуже! Тогда и надумали они превратить меня за строптивость в эдакое чудище.
И сижу я в этой клети уж который год.
Сказала и опять слезами залилась, да так горько, что Чевотырь вместе
с ней заплакал.
Увидело чудище, что человек слёзы за него льёт, да и стало его утешать:
- Не плачь, не горюй! Ты-то завсегда сможешь от братьёв уйти! А скажи, как хоть
зовут тебя?
Чевотырь взял щепочку и написал: - Славич!
Обрадовалось чудище и говорит:
- Да мы с тобой, как есть, тёзки, ведь меня Славной зовут! Только что же мне
делать-то, скоро братьЯ прикатятся…
Тогда взял Чевотырь щепочку и снова написал:
- Их обмануть надо! Ты должна их по одному подзывать, чтобы другие не слыхали,
да говорить, что любишь, да чтоб поверил, да выспросить, в чём их силушка, тогда
уж и дальше думать, что делать…
Так и поступили. Когда сделался страшный шум, и братьЯ-катьЯ на
подходе были, то спрятался Чевотырь в снежное углубление, которое сам для себя
отрыл.
Прикатили злодеи и ну лютовать-мудровать да выспрашивать, не было ли
кого в их отсутствие. Когда поулеглось, и Славна не выдала Славича, и Чевотырь
сам стерпел и не выскочил на выручку, то решили братьЯ развести огонь, да сварить
чего пожевать.
Один из братьёв пошёл наружу за хворостом, другой отправился для котла
льду нарубить, что почище, тут и заговорила Славна со старшим, который остался
место для костерка приготовить и припас разложить.
- Лобан, подойди ко мне, что скажу! – Ласково так говорит звероптицерыба старшему.
А надобно сказать, что старшего звали Лобаном за огромный лоб в
шишках, середнего из братьёв Губаном за то, что губы у него толстые да мокрые
висели до груди, а младшего прозывали Ушаном за неимоверные уши.
Подошёл старший брат к Славне, а она снова ему ласково:
- Знаешь, Лобан, давно ты мне по сердцу, да только признаться боялась и
стыдилась твоих братьёв…
Обрадовался Лобан, засмеялся, закружился на месте и спрашивает:
- А ты любишь меня?
- Ещё как люблю! Да только братьЯ твои помешать нашему счастью могут…
- Нам надо обмануть их. Когда уснут они, то я тебя выпущу, и мы с помощью жезела
волшебного укатимся отсюда подальше, - так ответил Лобан.
- А любишь ли ты меня, а не обманешь ли? – Тихонько спрашивает звероптицерыба.
Стал тут Лобан клясться и божиться, что всё для неё сделает, лишь
бы только она за него замуж шла.
- Открой мне секрет силы своей, тогда я тебе и проверю! - Говорит Славна.
А старший из братьёв обнадёжен был, что она в клети сидит и никак не
вырвется, и рассказал ей, что есть у них Жезел-железел, который слова слушается.
И показал ей палку железную длинную, древними знаками и скурапеями изукрашенную,
и слово заповедное сказал:
– Повелеваю тебе, Жезел-железел Аскандамар, сделай то, что прикажу, унеси меня
туда, куда укажу, предоставь мне то, что полюблю! И надоть топнуть правой ногой
три раза, держа жезел в левой руке, тогда всё сбудется по сказанному!
Сказал так-то и пошёл дальше костерок оборудовать. А Славич Чевотырь
всё слыхал да запомнил.
Потом было, сготовили братьЯ себе обед, поели, да как-то разошлись
каждый по своему делу.
Тут подозвала звероптицерыба середнего брата и говорит ему:
- Послушай, Губан, что скажу тебе! Давно ты у меня на примете и оченно мне
нравишься! Хочу замуж за тебя идти, да боюсь, что братьЯ твои помешают нашему
счастию…
Как услыхал середний из братьёв такие речи, обрадовался, давай от
радости приплясывать да присвистывать.
- Тише, тише, а то они услышат! – Говорит Славна, Губан и замолчал, таращит на
неё свои глазики, ждёт, что она дальше скажет.
- Обмануть их надо, братьёв твоих и потихоньку от них убежать! Как наступит
ночь, ты украдь у Лобана палку железную, выпусти меня из клети и убежим в такое
место, где братьЯ нас никогда не найдут.
Закивал, заулыбался Губан, показывает, что рад он тому, как
звероптицерыба всё придумала.
Настала ночь, а в пещере всё видать, такие необнаковенные ледяные
хрустали оказались, что сами светятся.
Вот и слышно, что кто-то возится, покрыхтывает, да будто волочёт
тяжёлое что по льду. Тут, видать, услыхал младший из братьёв, проснулся и
завизжал:
- Ты почто это жезел берёшь и куды тащишь?
Середний брат палец к губам прикладывает, не шуми, мол. Ладно,
маленько утихло. Да ведь младшему любопытно, зачем это Губан посереди ночи
поднялся.
Встал Губан возле клети, жезел в левой руке держит, хочет слово
заветное произнесть, да никак у него не выходит, тоже, видать, вельми косноязычен
был, горемышный.
Тогда младший и говорит: - Давай, я тебе помогу!
Взял жезел в руку, да ненароком и выронил, глупый тоже был, просто
на диво. А жезел волшебный такой звон-перезвон произвёл, что даже старший брат
проснулся. Увидал он такое дело, что без него хотят обделать, вскочил, зарычал и
бросился на своих братьёв.
Вот уж была тут потасовка!..
Один брат у другого жезел из рук рвёт, третий первому подножку ставит,
кто-то кого-то ногой, а тот обратно рукой. Здеся они жезел выронили, и он
откатился прямо к тому месту, где Чевотырь сидел.
Выскочил Славич Чевотырь из своего укрытия, хвать-похвать жезел, и
побежал с ним к клети, чтобы Славне передать, а старший брат увидал и бросился на
перехват.
Что бы тут было дальше неизвестно, кабы шустрый кобелёк не вмешался.
Он под землю, видать, спустился следом за хозяином, да искал его, услыхал возню
и прибёг.
Пока середний с меньшим братом возились промеж собой, старший
схватился с Чевотырем, желая жезел отобрать. А кобелёк увидал такое дело и
вцепился зубами старшему брату прямо в переднюю часть.
Завыл Лобан от боли и выпустил Славича. Тот скоренько передал жезел
звероптицерыбе и она сказала заветные слова:
- Повелеваю тебе, Жезел железел Аскандамар, сделай то, что прикажу, перенеси
меня туда, куда укажу, предоставь мне то, что полюблю! Приказываю тебе, перенести
меня и Славича далеко отсюда! А братьёв-катьёв навсегда оставь в этой клети,
чтобы не выбрались!
И топнула три раза правой лапой об лёд.
Вмиг оказались и Славна и Славич и кобелёк верный, а как же без
него?, в другом месте, на берегу моря, осиянного луною.
Тогда приказала Славна жезелу вернуть ей прежний вид. И явилась вдруг
пред очи Чевотыря такая девица-красавица, каких он и во сне не видал, не то что
воочию.
Тогда приказала Славна ещё жезелу, чтобы он исцелил Чевотыря от
всего, что жить мешает. И обратился худой косноязычный мужичонко в красавца-
молодца такого, что любо-дорого посмотреть.
Поцеловала тогда Славна Чевотыря и нарекла своим суженым.
И ещё приказала Славна жезелу выстроить торговый город, и большой
дворец для неё и её возлюбленного Славича Чевотыря, где они поженились и стали
мудро править вместе.
Затем было всё хорошо, и матушка Чевотыря, само собой, с ними жила.
И родилось у пары много сыновей и дочерей.
Только иногда у прекрасной Славны появлялись чёрные перья в волосах.
Тогда муж её Славич брал частый гребень и вычёсывал их из густой косы своей
супруги.
Да совсем изредка проявлялась рыбья чушуя на белой коже Славны.
Тогда муж её топил баньку да отпаривал чушую, и отскабливал скребком.
И совсем реденько, когда Славна гневалась, выпускала она вострые
зубы и когти, но быстро прятала, потому что больно уж любила мужа, детей и народ,
которым правила…
Вера Зеленова начало зимы 2016 г. – 12.03.2017 г.