В каждом окошке центра госуслуг района и потом в Пенсионном фонде Антонина начинала диалог одной и той же фразой:
- У меня умерла мама.
И тут же начинала плакать, роняла документы, долго не могла найти в необъятной сумке то свой паспорт, то справку о смерти матери; с головы падала чёрная траурная шаль, очки то и дело сваливались с носа на колени, а то и прямо на стол. Спутнице Антонины приходилось всё это подхватывать, вытирать, поправлять, выискивать нужные документы, заполнять бланки и утешать. К великому счастью, сотрудники оказались спокойными, терпеливыми, всё понимающими. Но стоило женщинам выйти на свежий морозный воздух, как Антонина снова продолжила рыдания:
- Ты пойми, - говорила она, - я так её люблю, мне так жалко. Если бы можно было оставить её тело дома, я бы оставила, вот пальчики её, ноготочки, худенькие плечики. Как помнишь, фильм «Психо», помнишь? Он умершую мать возле окна посадил, она осталась дома.
Плакала Антонина и в машине, пока они добирались по пробкам до очередного учреждения.
- Господи, - причитала Антонина, - как она срывалась на мне, как обвиняла во всех бедах, говорила, что из-за меня она одинока и несчастна, что я уехала жить в другую страну, а она осталась, но ведь она осталась с отцом. Говорила, что поделом меня бросил муж, не надо было уезжать, какой жестокой она была последние недели. Разве можно так со своим ребёнком, со мной? А помнишь, как в школе нам с тобой от неё досталось за утренний побег в овраг за нашим домом? Ты её тогда боялась года два.
После визита к нотариусу, где они открывали наследство, Антонина чуть успокоилась:
- А почему ты всё время молчишь? Скажи что-нибудь.
- Я? – изумилась приятельница, не отрывая взгляд от дороги,- что я могу сказать, у меня не было мамы, я не знаю, как это бывает. Но я очень, очень сочувствую всем, кто потерял… Тебе сочувствую.
И Антонина снова плакала, улыбалась, всхлипывала и смеялась, пока они не добрались до дома, до её дивана, на котором она, выпив чашку пустого горячего чая, уснула.