Вчера я купил машину. Это только-только обновленный седан, самая популярная модель в России. Я долго шерстил форумы, читал обзоры. Сначала я ринулся искать на вторичном рынке пташку с крутым оснащением, но как и у любой бывшей в употреблении вещи, сомнительной надежностью. Да и потом, мне не хотелось, фигурально выражаясь, донашивать штаны за старшим братом. Тогда я пошел по автосалонам, ища что-то более простое, но абсолютно новое, чуть ли не с запахом заводского цеха в салоне. Я мучился, выбирая между схожими по параметрам и ценам двумя моделями разных марок. В конце концов, построив в голове некоторую балльную систему, я предоставил окончательный выбор математике. Машину я взял в кредит.
Это был мой первый автомобиль. Первый год я чувствовал себя прекрасно. Я узнавал его, а он узнавал меня. Я приноровился к его несколько неуклюжим повадкам, научился их правильно использовать. Я совсем перестал глохнуть. Потом был первый приезд на сервис. Поменяли масло, проверили тормозные колодки. Я с радостью отдал на кассе деньги за услуги. Я научился выжимать из нее чуть больше и на светофоре всегда вырывался в лидеры. Правда не думаю, что соседи по потоку подозревали об игре.
Я любил свою машину. Потом я привык к ней. Она стала неотъемлемой частью меня самого, в ту же секунду потеряв свою привлекательность. Она безропотно заводилась по утрам и ездила столько и с такой скоростью, как мне было угодно. Я почти перестал ее замечать. В мыслях в дороге я уже не думал о том, как чудесно она управляется, не радовался прекрасной шумоизоляции и удивительной резвости мотора. Я думал о своей работе и домашних делах. И лишь когда она снова требовала бензина, я, нехотя, одной рукой пересчитывая деньги в кармане, плелся на ближайшую заправку.
Потом мой друг купил себе машину. Эта была та модель, от покупки которой меня отговорила математика. Он купил ее по новогодней акции, на двадцать пять тысяч дешевле, чем я свою. Перед покупкой я давал ему прокатиться на моей машине. Теперь он клялся, что его едет бодрее. К тому же, мне в нос он тыкал чеками с заправок, показывая и преимущество по расходу. Я не спал пару ночей, проклиная математику, потом попробовал его клячу, и, не почувствовав особой разницы, наконец восстановил режим сна.
Другой мой друг, как раз когда я только выплатил кредит, купил машину из следующего ценового сегмента. Я сел в нее и обомлел. Алькантара, автоматическая коробка передач, панорамная крыша... А как она ехала, чудо. Я руль чуть сюда, она мигом, вот тут же, как тяжелый утюжок, следует моим указаниям. Прямо слушает мелкую моторику рук. Ощущает ее. Вот здесь я совершенно потерялся. И перспективы восстановить сон не было. Я не завидовал другу, нет. Я знаю, он честно заработал себе на машину, он вообще-то достойный и уважаемый всеми человек. Нет. Мое чувство лежало в стороне от человеческих отношений. Я смотрел на свою годовалую крошку, с уже поцарапанным от мелких камушков снизу бампером, смотрел на нее, немытую, (кто моет машины после дождя?) и не понимал, что я находил в ней раньше. Теперь она казалась мне просто верхом топорности и идиотизма во всем, начиная от дизайна внешнего убранства и заканчивая расхлябанным поведением ручки кпп. Я снова стал думать о ней, простаивая в пробках. Только там, где раньше я восхвалял ее, я стал ее поносить. Ей сильно доставалось. И в следующий приезд в дилерский центр, увидев пятизначную сумму в чеке, я крепко рассердился на нее. Нет, она не была ни в чем виновата. Просто по регламенту с моим пробегом требовалось заменить некоторые узлы и агрегаты. Это заранее прописано, она не сделала ничего плохого, просто была собой, но я все равно ее возненавидел. Это терзало мое сердце. Я злился и злился, пока наконец не попытался по совету жены посмотреть на ситуацию со стороны. Тут я немного успокоился. Бездумный гнев ушел. Теперь я не понимал, как же так вышло, что я мысленно готов отдать свое чудо, первую свою машину, фактически научившую меня водить, под пресс. У нас с ней было столько общих воспоминаний: поездки за город, уличная толчея, наезды на бордюр, первый штраф (о как это было страшно!). Мне было грустно и стыдно перед ней. Словом, я совсем расклеился.
Так шли недели, пока однажды в голову мне не пришла замечательная идея. Я подсмотрел ее у самого себя, просто повернув свою же мыслительную деятельность в обратную сторону. Звучит непонятно. А сейчас станет понятно. Я подкопил немного денег и купил самую разбитую и грязную колесницу в городе. Она еле передвигалась. Подумать только, мы с этим куском ржавчины ровесники. Порогов -- нет, лобовое -- в трещинах, рыжики по периметру кузовных деталей. На первой же заправке мне пришлось доливать масло, оказалось, что она ест его так же регулярно, как и бензин. После заправки она начала сильно троить, будто больная Паркинсоном. Я просто не мог без слез взглянуть на эту машину. Причем я не знал, были ли это слезы смеха или грусти. Плюясь и чертыхаясь, я проездил на ней неделю. Все это время моя кредитная крошка стояла во дворе, каждое утро наблюдая за процессом измены. Она ничего не возражала. Молча сносила такую несправедливость.
Хотя, возможно, она догадалась о моем плане. В следующий понедельник я снова сел в нее. О, каким раем показался ее велюровый салон после дырявого, прокуренного салона старушки! Как четко втыкались передачи, как спокойно работал двигатель! Я нарадоваться не мог. Ко мне вернулось забытое чувство гордости за правильно сделанный выбор.
Вот так же было с женой. Только, в отличии от машины, (которую я скоро все-таки продал ради более дорогой модели) ей я больше не изменял.