А потом, когда кончилось небо, утихли взрывы,
началась апельсиновая эра оранжевых глюков,
булькающих звуков йодомарина и детского мыла.
Плюшевый безглазый мишка с оторванной лапой.
Что он делает тут, в этой стеклянной палате,
кто эти люди с зелёными яблоками восковыми,
кому говорят, что любят, любят, всегда любили?
А ты приходишь во все эти мудрости-взрослости
и думаешь: ну почему, почему, господи, господи
Где раньше вы были, такие милые атмосферные,
почему не любили живого, нервного, целого?
Почему машут руками-шариками после драки,
почему по горам-развалинам не читают знаки?
Помнишь, как я над собою смеялся?
Так, что смотри и убейся об айсберг
и каждый девятый вал танцевал на месте
Я теперь гол, как сокол, без брони – хочешь, бери.
Горящее без горючего "люблю" рифмую-озвучиваю.
Но никто не слышит меня, не слышит -
а я погорячился и из себя вышел.
Сестричка светится ангелом, суетится, святая,
стучится в клетку мою грудную – пустая…
Снимают приросший бронежилет,
а меня там нет -
растаял…