Я от вас уже ничего и не жду
И от жизни моей ничего мне не надо.
Я давно перестал смотреть на еду
И желать насладиться жидкой прохладой.
Я свой сон закопал в страницах блокнота,
Что хранит чувство рифмы, запас словаря.
От пустыни в желудке не тянет на рвоту,
А попытки напичкать едой его - зря.
Тихо сяду в вагон, он помеченный мной,
Взгляд уставив в замершую руку,
И замечу в момент у себя за спиной
Как веселый чудак разбавляет всем скуку.
Как играет на старой облезлой гитаре,
Что за годы свои послужила не раз,
Многолетие назад, провалявшись в амбаре,
Она голосом хриплым шедевр создаст.
Она знает все песни, что отныне не в моде,
Она плакала вместе с отрядом солдат,
Помогала она и бомжу-музыканту,
Зажиганья сердец совершая обряд.
Она шла и в огонь и обстрел пулемета,
И когда весь народ уж надежду терял
Она, музыкой тихо давая заботу,
Абсолютно всем людям дарила себя.
Для неё ведь не важно - богат ты иль беден,
Ей не важен твой возраст, имя, цвет глаз,
Ярко смуглый ты или с рождения бледен -
Важно, то что стоите перед нею сейчас.
Пусть все струны истерты, облезлым стал гриф,
И голосник уже не шумит своим эхом.
Я бы памятник ей без сомненья воздвиг
Для того, чтобы все вспоминали об этом.
Вот мой выход, мой путь из вагона открылся.
Я, шагая вперёд, ощущаю тепло,
Нежность звука - в момент в сердце лёд растопился
И в душе моей мигом стало светло.
Я почувствовал голод, мне хочется кушать.
Осмотревшись, увидел свой город в цвету.
Мне б ещё ту гитару немножко послушать
И, возможно, смысл жизни себе я найду.