…И вот моя земная узница,
Сквозь грудь пройдя дорогой неземной,
С большими крыльями капустницы
Невысоко взлетела надо мной.
Глядит на стол, кровать и тапочки,
На кисть руки, протянутую к ней.
О как идут ей крылья бабочки,
Израненные крючьями в огне.
Стоят часы и дождь над городом,
Нисколько не похожем на Париж.
У шеи над раскрытым воротом,
Меня не узнавая, ты паришь.
Паришь и не вонзаешь лезвия
В пленэры и пейзажи синих глаз.
Крылатая моя поэзия,
Убить меня ты снова не смогла.
Что ж, девочка моя, от холода
Ещё чуть-чуть помучаемся тут,
Где вновь часы и дождь над городом
На все четыре стороны идут.