Куда-то бегу, а потом просыпаюсь и снова куда-то бегу.
Как будто от скорости что-то зависит в моей тихоходной стране.
Нет лиц у прохожих – есть лишь силуэты размытых, неясных фигур.
Нет времени думать, нет повода верить, что стану от бега стройней.
Но внутренний голос – не лучший советчик – настойчиво шепчет: «Скорей!»,
И тут же приходит второе дыханье, а может – горячечный бред.
Жизнь – это не проза, скорее набросок верлибра, забытый в столе
Какого-то бога, какого-то чёрта решившего, что он – поэт.
Где всё вперемешку: банальные фразы, глагольные рифы и боль,
Любовь и разлука, дурацкие шутки и что-то про рай в шалаше.
А я продолжаю свой бег по наклонной в погоне за быстрым собой,
Который вкурил, что верлибры не рулят, что в моде иное уже:
Гекзаметры Босха, частушки да Винчи, и, кажется, хокку Бизе.
Пустое. Не важно. Беги, милый Форрест! Твой финиш всё так же далёк.
Но я просыпаюсь и, лёжа в постели, как будто вконец оборзев,
Гадаю по линиям скучных обоев и вяло плюю в потолок.
И важное видится сразу неважным, и сам я – бегущий – смешон.
И хочется вечно жить тихо, без спешки, размеренно и налегке.
Чтоб мед-лен-ный шаг по лю-би-мо-му кру-гу: брошюра – жюри – капюшон.
Но вновь из прихожей зовёт на пробежку семейство потрёпанных кед.
23.03.17.