А поэту всегда одиноко,
потому он и сгинет до срока.
И никто не поймет,
пусть хоть вечность пройдёт,
как он мыслил глубоко.
Его мысли значительно
глубже,
чем тюменской окраины лужи.
И никто не рискнёт,
до него не нырнёт.
А он против к тому же.
А поэту всегда одиноко,
потому он и пьет слишком много.
Видят, что он в пальто,
но не видит никто:
он летает высоко.
Выше, чем цены подняты,
выше,
чем известное имя в афише.
И никто не поймет,
что он не самолёт –
ведь летает он тише.
А поэту всегда одиноко,
жить, дружить с ним –
сплошная морока.
Он попал в переплёт,
но никто не поймёт,
как он видел далеко.
Он всегда глубже, выше и дальше,
он как кость в нашем смешанном фарше.
Перемелешь его,
глядь – и нет ничего.
Ничего, кроме фальши.
А поэту всегда одиноко,
он примат с одного только бока,
а с другого – примят.
Может, в спешке зачат
обезьяной от бога.
Одиноко ему, одиноко!
Нет приюта, родного порога.
Он сквозь стены идёт,
не поймёт, идиот,
что есть проще дорога.
1999 г