Недосягаемость
Рассказы эти вселяли чувство страха, боли, тоски по Недосягаемости и желание избавиться от невыносимой тяжести… Рассказы Юлии, самый ее образ… соответствовали представлениям Лени о симпатичной и обаятельной француженке, которая была бы под стать истинному герою. Но все же мир, раскрывавшийся перед Лени из Юлиных рассказов-солнечный, поющий, манящий своим блеском, мир, сравнимый с природой лазурных берегов Франции, был тем ярчайшим светом, повергавшим Лени в отчаяние и щемящую тоску о недосягаемом ей Сиянии. И мучил ее дивный образ: над зарей милой Франции возвышалась исполинская фигура Габриеля, звавшего «детей света» под свои крылья, полные лучезарного огня, который своей силой низвергал мрачную душу Лени в черную бездну ночных теней. Но при всем этом, она видела в нем и нечто такое, что претило ей до глубины души, приводя ее в ужасное смятение и вызывало непреодолимую ТОШНОТУ…
Трудно сказать. что же так угнетало девушку. Ведь она знала о галантном французе только из Юлиных рассказов, а сама-то не видела его…Быть может, она ощутила, что помимо светлой энергии, в его душе еще жило еще НЕЧТО холодное, сковывающее чувства и эмоции. Что-то, порождающее замкнутость, отчужденность и безразличие к окружающему миру, словом, нечто похожее на «стенку», отгораживающую внутренний мир от реальности. Душа Габриеля, как казалось Лени, билась об нее, ранясь будто до крови.
От «запаха» этой «крови» и тошнило Лени. Когда к ней приходило это чувство, ничто уже не могло от него избавить. Девушке самой было страшно, потому как она не понимала причин столь неадекватной реакции, От одной мысли, что этот человек ; перевоплощение того Великого, в которого она верила (так говорила Юлия, умевшая ощущать подобные вещи), Лени приходила в ужас. Ведь Габриель представлялся ей совсем иным ; убежденным, аскетичным фанатиком, готовым на самопожертвование во имя своей идеи. Пусть и ему не было чуждо «истинно французское» ; он был» вольнодумцем и острословом, приверженным к земным радостям, светлым в печали… Несмотря на все это, Лени убеждала себя,что перевоплощение невозможно…
«А что если догадки Юлии правдивы?!»- думала Лени.- Я наверняка боюсь правды. Мне страшно и больно думать о том, что мой СИМВОЛ может тлеть в этом НЕНАВИСТНОМ мире!! Миро мне чужд…как чуждо угрюмым скалам и фьордам Скандинавии палящее южное солнце». Лени почему-то нравились скандинавские страны. Ее привлекала благородная строгость природы тех мест, нет, не только природы, а и национального духа северных народов. Величавость воинского дух а викингов была ей ближе, чем страстность и завораживающая искрометность французского менталитета, хотя «северность» не вносила в душу Лени «терпкое огненное вино». как это делал»cette image Gabriel”. Тулонец Габриель…Она будто пьянела, впуская в душу его энергетику. В такие моменты она с удовольствием цитировала «Незнакомку» Блока:
«Глухие тайны мне поверены.
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино»
Именно эти слова отражали состояние души Лени, когда ей являлся образ Габриеля…Она представляла его стоящим на берегу Средиземного моря. Он был так прекрасен, что девушке казалось,что в ней бушуют волны какого-то неистового пламени! Средиземные волны! В лучах заходящего солнца он сиял , будто на него снизошел некий свет свыше, его черные, как смоль, волосы блестели на солнце, и казалось, что у него над головой сверкающий нимб…Пред лицом этого сияния Лени чувствовала страх особенно сильно. Она чувствовала, как Сияние великого тулонца бросало свои лучи на ее темную, декадентскую душу, вызывая тоску от ощущения пропасти, разделявшей ее тьму и Свет, исходивший от Идеала.
«Однако у него все-таки тяжелая энергетика»,- думала Лени. Мне так тяжело его слышать! Охватывает Тоска. Хандра, словом. Сплин. Да! Бодлеровское состояние!
Прекрасного пробуждает жестокий Сплин, терзающий душу декадента. И Миро усугубляет это чувство. Как же. Идеал живет под оболочкой человека, который чужд мне?! Осознание этого невыносимо болезненно. О, высокое, низвергнутое в тленный мир!
«Я верила в свой идеал, но он поднял так высоко-до СВОЕГО УРОВНЯ претящее и ненавистное мне! Что дальше сделать, низвергнуть его или же вырвать с корнем свою природу, мешающую принять то, что проповедует мой Учитель?!