Кому это дерево машет веткой,
чьей завербованное разведкой
делает знаки, даёт наводку?
Кто ему дал на чай иль на водку?
Что мы знаем вообще о деревьях?
Даже те, кто живут в деревнях —
спокон веку, многие поколенья,
склонны видеть в них лишь поленья...
Чем деревья отличны от нас, двуногих,
если не сирых, то однозначно убогих,
траве уподобленных, или, верней,
мыслящему тростнику, корней
не имеющим, — нет ни ствола, ни кроны —
на нас не садятся даже вороны —
ибо мы, вероятно, страшнее пугал —
на какой ни станешь зрения угол:
ножки — спички, а ручки – крючья,
а у деревьев весной даже сучья
покрываются нежной листвой…
Дереву ты не скажешь: «Постой!»,
ибо деревья — синоним статики,
но отношения к математике
не имеют — корни их не квадратны,
их представленья вполне адекватны —
о мире, о Боге и о самих себе,
они не задумываются о судьбе,
их не мучают угрызения совести,
они не пишут стихи и повести,
они прозябают в черте осёдлости,
не завидуют, не совершают подлости,
они бескорыстно нас дарят тенью,
задних мыслей хитросплетению
они не подвержены, ненависти
ни к кому не испытывают, ни навести
им порчу на нас, ни нанести урон —
деревья в чести у лис, у ворон
(вернее, так: у ворон, у лис —
чтобы рифма крутая была: "Улисс")
Признаюсь, мне симпатичны деревья —
в отличье от бранжи людской, отребья —
меня раздражает вся эта биомасса,
не любитель я человечины, как Бокасса…
Это не сивый бред — это крик отчаянья,
а за окном под ветром во тьме качается
клён есенинский, — соглядатай,
у подъезда стоит, как всегда, поддатый…