Бабка моя, Евдокия Васильевна,
Сетует: «Не с кем и побалакать!..»
Слушает радио ночью тоскливой
В хате пустой моя тихая бабка.
Слушает радио, чтобы не вспомнить
Мужа, убитого во Вторую…
Илларион был усатым, огромным,
Душенькой звал он красавицу Дуню!..
Слушает радио, чтобы не вспомнить,
Как голодалось, как умиралось,
Чтобы не слышать детские стоны,
Ведь из восьми – только мама осталась!..
Мама для бабки всегда – просто Женька…
Отца схоронили. Умер от рака.
Радио – бабкино утешенье.
Не с кем ей в хате пустой побалакать.
Утром приду к ней, откроет не скоро,
Услышав «Свои!», вздохнёт хорошо…
Завтрак согреет.
«В радиве вчора…» –
Станет рассказывать «дэ» и «шо»…
Если прерву – мол, «готовка остыла»,
Сразу затихнет, станет хандрить…
Бабке моей, Евдокии Васильевне,
Только и надо – поговорить!..
Меряет бабка девятый десяток,
Скажет порою: «Скоро помру…»
Выйдет на улицу перед закатом,
Сядет и смотрит на детвору…