И станется – сломается перо.
И станется – закончится чернило.
А то, что было только лишь добром,
Так станется – разбилось и остыло.
И станется – замрет моя рука
В одном лишь миллиметре от тетради
И завопит душа: «Чего же ради?!
Кому теперь нужна моя тоска?
Моя любовь, мой страх, мои сомненья?
Кому теперь нужны мои стихи?
Они шальны, печальны и горьки.
Мои стихи достойны лишь забвенья».
Но станется – придет твоя рука
И новое перо мне предоставит,
И я узнаю, что уж никогда
Тебя труда призвать мне не составит.
Пускай не в том я времени живу.
Пускай, я безнадежно устарела,
Пускай я робко прячу под полу
То, что писала дурно и несмело.
Пока умею, буду я творить.
Пускай ломаются все перья к черту!
И все чернила разом утекут,
И кто-то все тетради бросит в воду!
Ведь если дрогнет вдруг моя рука,
То сердце и душа ведь тоже дрогнут
И разве жить спокойно дальше смогут,
Пока не явится желанная строка?