Меня слова высокие смешат,
не верю я ни в родину, ни в бога.
Моя мечта – грин-карта США,
всё остальное тлен и безнадёга.
Хоть сотню лет, хоть двести здесь борись,
не одолеть и доли местной гнуси.
А в США всё будет зашибись –
как никогда не будет в Беларуси.
Сквозит по нервам лёгкий ветерок,
весна в ноздрях пульсирует озоном.
Я так давно хочу сказать ей ОК,
в тугой ветровке стоя над Гудзоном,
в Центральном парке лавочку прижав,
дышать сполна всей музыкой Нью-Йорка –
когда good luck во всём, и crazy love,
и звёздной пыли праздничная горка.
Пока мой лоб холодный как свинец
не оплела поповская бумага,
о, дайте, дайте мне в один конец
один билет – хотя бы до Чикаго.
Умчи меня, мой Boeing, в небеса
из этой ямы тягостной, засранской,
туда, где станут явью чудеса
моей мечты святой, американской.
Я тоже пел и «Згода!», и «Ганьба!»,
но в этой яме праздник невозможен.
Веди, тяни, толкай меня, судьба,
за семь морей, за тридевять таможен,
на Брайтон-бич тащи и Таймс-сквер,
к иным рассветам, в новый виноградник...
Гудбай навеки, пост-СССР –
мне слишком мал задрипанный твой ватник.